Калипсо

Казалось, что эту квартиру ограбили. Но ценные вещи были на месте. Не было еды, одежды, постельного белья и одеял.

В спальне Эгон слегка толкнул Акселя. У них почти не было времени поговорить после того, как сержант Бакке приказал им идти с ним, и они оставили шведа одного. Чуть ниже по склону долины, когда Стаффан Хейхе догнал их, его лицо за маской было таким же мальчишеским, таким же озорным, как и раньше. Только тонкая полоска крови на груди свидетельствовала о том, что случилось.

Эгон показал на снимок над кроватью. Широкоплечий мужчина с дружелюбными узкими глазами. Высокая и худая женщина, блондинка, на лице в форме сердца большие, круглые очки. Между ними мальчик лет четырнадцати или пятнадцати. Семья из сторожки.

– Какая она была красивая, – задумчиво произнес Аксель.

Все квартиры походили друг на друга. Маленькие, по-спартански обустроенные, из которых будто бы украли одежду, полотенца и съестное. Проверив верхний этаж, лейтенант Фальсен указал на узкую лестницу, ведущую в подвал.

Лестница спускалась глубже, чем они ожидали. Внизу оказалась тесная влажная комната со стальной дверью, побелевшей от конденсата.

– На счет три, – сказал Фальсен и стал тихо считать.

Хейхе открыл дверь, и остальные ворвались внутрь.

Впервые Аксель был благодарен, что на нем противогаз. Зловоние трупов должно было быть нестерпимым.

На первых, ближайших к ним кроватях лежали мертвые тела. Обмытые трупы носили отпечаток ухода после смерти. Лица изуродованы болезнью и обезвоживанием, с оставшимися от язв сухими кожными мешочками. Пятна присохшей желто-коричневой массы покрывали одеяла, натянутые до подбородка маленькому мальчику, лежавшему рядом со своей матерью.

Под кроватями стояли ведра с испражнениями. Грязные полотенца и простыни сложены в мешки.

Когда-то здесь, наверное, был зал для собраний и празднований, потому что у стены стояло пианино, а в конце помещения – сцена. Стену за сценой украшали картины, изображающие мужчин, работавших в поле. Радостных женщин в белых халатах, держащих в руках колбы с реагентами. И детей, нарисованных как уменьшенные взрослые, с маленькими головами и слишком длинными конечностями, беззаботно играющих на свободной от машин улице. С поблекшей фотографии над картинами словно наблюдает за всем российский президент Борис Ельцин.

Аксель медленно обошел комнату и понял, что те, кто прожили дольше всех, лежали на кроватях перед сценой, так как никто не накрыл тела этих мужчин и женщин одеялами. Никто не обмыл их от испражнений, пота и гноя.

Это был последний форпост людей науки, работавших на базе, и их семей. Они должны были знать инструкцию. Да, наверное, кто-то из этих людей ее и сформулировал. По приказу организовать зону безопасности и уничтожить всех, кто сбежал. Потому что болезнь нужно изолировать. Неважно, какой ценой.

Значит, они, наверное, уповали на судьбу и на Бога. Он был с ними здесь. Вокруг ножек кровати обмотаны цепочки с крестами, оплавленная стеариновая свеча догорела перед иконой Святой Марии. Ухаживая за своим умирающими товарищами, они заражались сами и помогали друг другу, пока у них больше не осталось, кому помогать. Они умирали один за другим.

Под противогазом стало удушающе жарко. У двери беспрерывно жужжал дизельный генератор.

– Берегись!

Выстрел из пистолета заставил Акселя вздрогнуть. Он поднял пистолет к плечу и обернулся.

– Там кто-то есть! Какое-то движение. Вон там! – закричал Бакке. Это был его выстрел.

– Подожди! – крикнул Эгон. – Подожди!

Пистолет Бакке указывал на одну из кроватей в глубине комнаты. Аксель и Эгон двинулись туда с разных сторон. Эгон лег на живот у кровати.

– Черт подери, Бакке. Это девочка. Маленькая девочка.

Над ней на кровати лежал мертвый пожилой мужчина с язвами на коже. Но его лицо не было искажено так сильно, как у других трупов. Скорее даже оно было умиротворенным. Густая седая борода аккуратно пострижена. Волосы жирные, но гладко причесаны. В руках он держал серебряный крест, с которого свисала цепочка, исчезая под кроватью, а там девочка крепко держала ее в руках и не выпускала. Даже когда солдаты, осторожно вытащив девочку и вытерев худое, белое как снег лицо, предложили ей шоколадку. Она только крепко сжимала цепочку, дрожала и тихо бормотала.

– Ты не попал, – сказал Эгон, злобно посмотрев на Бакке.

Он ущипнул девочку за ножку. Тусклые глаза едва среагировали.

– Кажется, ее ноги парализованы.

– Она выжила после болезни, – сказал лейтенант Фальсен. Но его голос звучал горько.

Аксель снизу вверх посмотрел на него. Одной рукой лейтенант сильно прижимал другую.

– Что-то не так?

– Да, – ответил Фальсен. – В меня попало рикошетом. И теперь я могу заразиться.

Глава 86

До Рождества оставалось около двух недель, температура повысилась, и шел дождь. Приятная морось из холодных капель превратила снег в кашу. Грязь и вода через швы и сквозь кожу проникали в сапоги.