Калипсо

– Мы хотим сказать, – заговорил он, – что найдем и схватим убийцу Андреаса. И найдем и поймаем того или тех, кто стоит за остальными убийствами в этом деле. Фокусируемся на этом. Понятно?

Кафа кивнула. Ей было понятно.

– Хорошо, – сказал Неме и поднялся. Обогнул стол и открыл для нее дверь. – Вы навестите Эгона Борга завтра утром, верно?

– Да.

– Говорят, Борг единственный ныне живой из солдат, участвовавших в указанной операции. Меня попросили пригласить его сюда, чтобы напомнить ему о его клятве о неразглашении.

Кафа нахмурилась.

– Агнес Усе сказала, что их было пятеро. Плюс тайный агент. Дикая норка. Двоих солдат нам не удалось установить. Согласно военному отчету, их убили в России, но у нас нет их имен.

Неме покачал головой.

– Агнес Усе… Мы ведь не рассматриваем ее в качестве надежного источника?

Глава 88

Квартира Эгона Борга располагалась за дверью черного цвета без окошка или глазка в фешенебельном доме на улице Фредрика Станге во Фрогнере. На двери не было звонка, но был хромированный молоточек, оставляющий глухое эхо в подъезде.

Она долго ждала, пока он откроет. Бывший морской егерь был одет так, словно собирался на работу. Темные брюки, подходящий к ним пиджак и застегнутая на все пуговицы рубашка. В его глазах не было гостеприимства. Овчарка, Ромул, стоявшая на шаг позади хозяина и рычавшая, тоже была не слишком рада ее визиту.

– Кафа Икбаль, – тихо сказал он. – Вы работаете в субботу?

– Вы, должно быть, читали газеты. И наверняка понимаете, почему я здесь.

– Нет. Я был занят. В чем дело?

– Агнес Усе мертва. Ее убили вместе с одним из моих коллег.

– Господи.

Борг сделал шаг в сторону и впустил Кафу.

Прихожая была длинная и широкая, с дорожкой роскошного красного цвета. Борг взял парку Кафы и повесил в раздвижной шкаф у двери, пока она снимала сапоги. Когда Ромул стал слишком надоедливым, Борг громко щелкнул пальцами, животное застыло и недовольно потрусило по коридору.

Стену, на которой не было дверей, украшали пожелтевшие листочки с оригиналами партитур в рамках. Коридор заканчивался угловой гостиной с высокими окнами с широкими подоконниками, посреди которой стоял рояль.

Кафа заметила его, как только вошла в квартиру. Легкий запашок сладковатой мочи и чистящих средств. Здесь, в гостиной, запах уже был навязчивым. Он шел из комнаты за белыми двойными дверями. Они были чуть приоткрыты, и через щелочку она увидела изножье кровати, стоявшей на красивом полу, застеленном прозрачной пленкой, а на стене напротив – полку с лекарствами, полотенцами, компрессами и судном. На полу она разглядела пару толстых книг, невзрачного вязаного медведя и две фарфоровые куклы.

– Подождите, – тихо сказал Эгон Борг. Он открыл двери, они скрипнули, и Борг проскользнул внутрь. Кафа, услышав скрежет стула по полу, медленно пошла за ним. Пока не увидела женщину в постели. Пока не услышала женщину в постели.

Пакет с белой жидкостью свисал со штатива, и Борг привычными движениями открыл зажим на катетере, соединенном с веной на локте женщины. Затем он сел рядом и погладил ее по щеке, кожа на которой была бело-синей, как скисшее молоко. Одеяло на груди было отогнуто, открывая взгляду детскую пижаму, белую с цветными нарисованными львами, обезьянками и жирафами, шагающими друг за другом на рукавах и на груди. Она не обратила внимания на Кафу, но когда Ромул подошел и положил голову на постель, женщина подняла маленькую отекшую ручку и положила ее на голову овчарки. Из ее горла послышалось какое-то ворчание. Отдаленное, невразумительное бормотание.

Борг наклонился к ней.

– У нас гости, – тихо сказал он.

Русые волосы женщины были зачесаны назад и заплетены в толстую, умело сделанную косу. Но любовь, с которой была проделана эта работа, не смогла скрыть безволосые островки кожи на голове женщины. Кожа вокруг впалых глаз казалась тонкой и хрупкой. Она, едва подняв голову с подушки, посмотрела на Кафу и, кажется, улыбнулась.

Потрескавшиеся губы раскрылись, когда Борг приложил к ним губку с водой, и женщина сосала ее, пока воды в губке не осталось. Он проделал так несколько раз, смачивая губку в пластиковом контейнере на ночном столике. Когда рьяное чмоканье утихло, он провел губкой по ее деснам, передним зубам и внутренней стороне губ.

Сколько лет было Сюзанне Борг? Вероятно, лет сорок пять – сорок шесть. Она казалась моложе. Прожила здесь больше половины жизни. Без солнца, без воздуха, без волнений. Кафа пристально посмотрела на бледное лицо Эгона Борга. И увидела, что не полжизни она здесь прожила. А целую жизнь. Половину своей. И половину его.

Дыхание медленно перешло в сопение, и Борг положил руку Сюзанны вдоль ее тела. Отодвинул одеяло. На талии у нее был широкий белый пояс со стальными кольцами у бедер. Он взял со столика кожаный ремень и туго стянул им ее запястье. Затем повторил процедуру со вторым запястьем и прикрепил ремни к кольцам на поясе. Накрыл женщину одеялом до плеч. Осторожно, чтобы не помешать ее сну, поднялся.