Калипсо

– Иногда у нее спазмы, – прошептал он, закрывая двери. Затем повернулся к Кафе и заговорил громче: – Они могут быть такими сильными, что она наносит себе травмы.

У стены стояла кушетка, а перед ней – журнальный столик на львиных ножках. Пара мягких стульев ручной работы примостились у стола. Он указал Кафе на один из них, а сам сел на второй.

– Знаете, что я предпочитаю думать?

Он достал спрей для носа из кармана и стал теребить крышку, закрывающую носик.

– Я думаю, что ей снится наша маленькая принцесса. Жизнь, умершая в ее животе.

Он поскреб ногтем на рукаве рубашки пятно, которое Кафа не видела.

– Я знаю, что это не так. Когда доктора прикрепляют электроды к ее голове и смотрят на экран, то затем смотрят на меня и качают головой. Потому что там почти ничего не происходит. Она близка к смерти мозга. Но это ведь тоже жизнь, какая есть, не правда ли?

Кафа не знала, что ей ответить. Да что можно сказать мужчине, ухаживающему за своей женой, как за растением? Но если бы это она лежала там, то Кафа хотела бы, чтобы кто-нибудь выдернул те трубки из ее руки. Чтобы ей дали умереть, чтобы проросла новая жизнь.

Она рассказала Боргу об убийстве Андреаса и Агнес Усе и о том, что поведала Усе. Об учениях, которые не были учениями, а операцией в России и о вирусе оспы. Эгон Борг молча слушал. И только когда она закончила, задумчиво покашлял.

– Так, значит, Агнес говорила правду?

Эгон Борг, опустив голову, рассматривал свои ладони.

– Не я вам нужен, чтобы это понять.

– А тот человек, которого вы должны были вытащить. Дикая норка. Кто он?

– Думаете, он представился?

– Кто вас послал? Какое у вас было задание?

Он потер ладони и посмотрел на нее.

– Вы знаете, что у меня нет возможности ответить на это.

– Сколько вас было?

Он наклонился вперед.

– Могу я спросить вас кое о чем, Кафа Икбаль? Вы в полиции остерегаетесь какой-то угрозы?

С задумчивым выражением лица Кафа повторила его слова.

– Вы знаете, что у меня нет возможности ответить на это.

Глава 89

У нее был свой, особый запах. Фредрик ощутил его, как только за ним закрылась дверь в ее квартиру. Кисловатый запах свежескошенной травы.

В квартире было жарко, воздух спертый, но уютно и светло. И тихо. Так тихо, что он вздрогнул, когда забили воскресные колокола на церкви Сагене.

Фредрик всего однажды бывал дома у Кафы. Он навещал ее после того, как она получила огнестрельное ранение во время расследования по делу Сульру. Здесь были все те же холщовые обои, скудно меблированная гостиная и пустая кухня. Коллега явно не проводила дома много времени. Он бросил сумку рядом с диваном и положил пластиковый пакет из овощной лавки на кухонный стол.

В окне между перекладиной и стеклом вставлена фотография. На ней была Кафа, молодой человек и пожилая пакистанская пара. Родители и брат, решил Фредрик, хотя понятия не имел о семье Кафы. Родители улыбались и казались радостными. Но парень был серьезным. Нет. Не серьезным. Скорее, даже злым. Фредрик подумал о своей семье. Боже. Что он вообще здесь делает? София позвонила из студенческого общежития в Бергене, когда он выезжал из отеля, но он был не в силах говорить с ней. Позже позвонила Элис, и ей он ответил. Она находилась в его квартире, с Беттиной и Якобом. Он заметил, как Элис старалась держать себя в руках, чтобы не обвинять его. И только кратко поставила его в известность, что забирает Якоба домой.

Домой.

Сказать ему было нечего, да он и не должен был ничего говорить, поэтому ничего и не сказал. Только то, что поживет у Кафы несколько дней. Что ему нужно время побыть с самим собой. Насколько унизительно это должно быть для Беттины? Что он хочет жить здесь, а не в собственном доме.

– Фредрик, – сказала Элис. – Это не твоя вина. Слышишь? Ты не виноват, что погиб Фрикк. И ты не виноват, что погиб Андреас. Позволь нам помочь тебе.

Он сжался и зарыдал. Ноги в коленях подкосились. Охранник и сотрудник ресепшена поставили его на ноги, посадили на стул у входа, подняли с пола его телефон, положили ему в карман и заказали такси. Фредрик отказывался и хотел поехать на автобусе. И вот теперь он стоит на кухне у Кафы и не помнит, как сюда попал. Не помнит, что покупал, но знает, что хочет вытеснить из памяти, почему он здесь.

Немного твердых как кость слив, песто и питу, как оказалось.

Когда Кафа нашла его у крепости Акерсхюс, у него в кармане еще лежал наполовину пустой магазин с холостыми патронами. После того, как она ушла, он наклонился, поднял пластиковый пакет и достал из него чистящее средство. Тщательно протер магазин и патроны и сложил их в один из пакетиков Кресус, проделав в нем маленькую дырочку, чтобы не всплыл. В укромном месте на пляже Акерсхюс он выбросил пакетик в море.

И быстро зашагал прочь. Осознание того, что он только что сделал, настигло его у горы, на которой высилась крепость.