Алексей вкатился на кухню. Надя стояла у раковины и мыла посуду. Она была в футболке на голое тело. Пола чуть ниже ягодиц…
– Привет, сына, – сказала женщина не оборачиваясь (грязной посуды накопилось много).
– Привет, мам, – подкатил Лёша и любяще похлопал по спине женщину.
– Я сегодня пораньше… Заглянула к тебе, а ты спишь…
– Да, что-то устал… – Алексей решил пока не говорить о магии. – А ты такая красивая…
– Да, брось ты, сынок, – засмеялась Надя, – я ж к тебя спиной сейчас…
– У тебя красивая фигура. Я всегда хотел это сказать, но стеснялся…
– Спасибо, мой дорогой, – Надя обернулась и поцеловала его в лоб. Затем снова принялась шкрябать сковородку.
– Мне очень нравится, когда ты в одной футболке… без трусиков…
Надя остановилась, она взволнованно задышала, чувствуя, как напряглись ягодицы и приподнялся анус…
– А мне нравится, когда ты говоришь, что я красивая, – справившись с волнением, сказала она.
Алексей приподнял футболку и прижался щекой к ягодицам, я потом поцеловал… Надя растерянно стояла. Ягодицы вздрагивали, качали голову сына. Она глядела, как мощная струя из крана разбивается о край тарелки и образует небольшой водяной зонтик. Она стояла и искала в себе силы, мужество, думая, что это необходимо прервать… Прервать то, что сейчас Лёша гладит рукой ноги, и его пальцы иногда касаются вагины…
…о! Как умел он как мужчина, он точно знал, как именно нужно ласкать женщину. Надю как будто ласкала женщина, во всех нюансах. И она кончила…
…кончила в тот миг, когда из раковины потекла вода, переполнив её через край…
Какое-то время они не смотрели друг на друга. Потом… потом Лёша вдруг заплакал.
– Прости, мам. Я думал, сделать тебя счастливой… что это надо тебе, и…
Женщина встала на колени, улыбнулась, потрепала сына за волосы.
– Спасибо, моё солнышко. Мне это надо… – она приблизилась и прошептала, касаясь губами его уха: – иногда…
21.
Николай шел в общагу довольный и гордый. Еще бы, сегодня он стал мужчиной! Правда, с этим делом он припозднился – ему уже девятнадцать, а он девственник… был. О! Как это «был» греет сердце! Не зря Ирку полгода уламывал, и уломал. Он первокурсник филфака, скоро двадцать, он – мужик. Жизнь удалась!
Он зашел в фойе общежития ТвГУ и стал ловить на себя восхищенные взгляды. Юноше казалось, что все вдруг изменили к нему отношение. Он вдруг вырос в глазах окружающих. Стал важным, опытным самцом… Было ощущения, что старшекурсники даже будут теперь здороваться с ним за руку.