Каллиграфия (СИ)

Когда ты не знаком с отличительными чертами того или иного клана, очень сложно не попасть впросак, особенно в ситуации, которая требует от тебя немедленных действий. Вот и Клеопатра ошиблась, решив, что нашивка со скорпионом и стрелой принадлежит исключительно ее мучителю, коим бывший заместитель директора, Туоно, никак не являлся. Как он мог одновременно зудеть у Деви над ухом и шнырять по саванне? Строить козни против Кристиана и торговаться с масаями за хорошеньких девушек?

Ее уже не останавливала мысль о кенийских реалиях, когда она с разбегу вскочила в пикап и залегла на дне багажника.

- Как бы ей не причинили зла, - покачала головой Джулия. - Не понимаю, какая муха ее укусила?

- Туоно безоружен и, кроме того, временно выведен из строя, - заметил Кимура, покручивая в пальцах пистолет.

- Туоно?! Так вот кто всю дорогу за нами следил! - воззрилась на него итальянка. - Надо было вывести его из строя еще в Академии, чтоб не путался под ногами.

- Бесполезно, - покачал головой Кристиан и, чуть вздернув бровь, безбоязненно посмотрел Джулии в глаза. - Таких, как он, в Академии навалом. Муравьи-амазонки в чужом муравейнике. Если б Деви не занимался попустительством...

- Если б Деви не занимался попустительством! - передразнила Венто. - Все ищут выгоды, легкого дохода, и вы не исключение!

- К моему глубокому прискорбию.

Они замолчали. «Ирк-ирк-ирк!» - чирикала в роще пташка. «Бззз! Ззз!» - разлетались жуки, да дятел долбил, точно заведенный.

- Вот как теперь искать Клеопатру? - нарушила тишину Джулия. - Что если она попадет в лапы Морриса?!

 «А пусть бы и попала, мне-то что с того?» - мелькнуло у Кристиана в уме, однако он вовремя спохватился, чтобы не озвучить столь неподобающую, эгоистичную фразу.

- Умей я предсказывать будущее, я бы тебя утешил. Но для меня, простого смертного, будущее покрыто мраком. Правда, одно из сего происшествия явствует несомненно: продолжать путь нам придется без нее.

И он покривил бы душой, если бы сказал, что этот факт его огорчает.

- У меня до сих пор в голове не укладывается, что Туоно, гроза нарушителей и страж порядка, вдруг оказался перебежчиком! Ладно, вы. С вашим отступничеством я уже смирилась. Но он-то, он! - диву давалась Джулия, шагая по дороге.

Кристиан только хмыкнул в ответ на ее «отступничество» и на ее «смирилась». Значит, она по-прежнему ни во что его не ставит, а потому и чурается. Хоть лбом о стенку бейся, хоть живьем себя закопай, мнение ее от этого ни капли не изменится. Разве совершить какой-нибудь героический подвиг? Но для героических подвигов сегодня он был немного не в форме, да и ночь всё настойчивее заявляла о своих правах, подкрепляя заявление печатью молочного, четко очертившегося месяца и алой лентой на западе.

Разговор у них не клеился. Джулия объявила только, что больше не будет спать на открытом воздухе, ибо это глупость несусветная - лежать под звездами, когда в метре от тебя, быть может, готовится к прыжку какой-нибудь хищный зверь или бандит с ножом в зубах.

- Впрочем, невелика разница, - небрежно добавила она.

Ее тешила мысль, что от Кристиана всегда можно сбежать при помощи нового телепортатора. Но вот куда задевался старый? Ветвь сакуры выглядела намного эстетичней, по сравнению с плоской деревянной табличкой, инструкцию к которой хранительница, по-видимому, писала второпях. Обыскав свой «бездонный» портфель и пошарив для надежности во внутреннем кармане кимоно, Джулия заключила, что разиня она еще та и что ветка наверняка выпала из сумки в вечер перед «похищением», когда Джейн клеилась к бутикам, Франческо - к достопримечательностям, а Люси - к человеку-в-черном. Мысль о краже даже не возникала. Ну, кого тут заподозришь? Актеона? Он слишком честен. Люси? Сомнительно. Джейн? Исключено. А что касается Федерико, то он был слишком напуган, чтобы копаться в чужих вещах. Она хорошо помнила его физиономию в тот момент, когда прозвучало имя Морриса Дезастро, имя, на которое у воришки, похоже, было наложено табу. Федерико скривился так, как если б ему сообщили, что где-то скончалась его горячо любимая тетушка.

Джулия не могла объяснить себе, отчего ее так тяготит общество Кристиана и почему она непременно хочет от него улизнуть. Во всех отношениях безукоризненный, он, однако, внушал ей непонятное чувство отвращения, чувство, какое люди нередко испытывают к тем, кто шибко о них печется, всячески им навязывается и не дозволяет проявлять инициативу. Для нее он выступал в роли надсмотрщика, воспитателя, а потому едва ли мог требовать от нее симпатии. Однако нельзя сказать, чтоб расположения к нему она не проявляла вовсе. Невольного, неосознаваемого расположения, которое могло бы воодушевить кого угодно. Вот и он надеялся, что однажды она сменит гнев на милость. Джулия, впрочем, решила отложить свой побег до более благоприятного времени, когда спадет роса и вспыхнут небеса... и всё в таком же духе. Негоже бросать учителя одного, - тут в своих размышлениях она не удержалась от иронии - бесприютного, беззащитного, да на ночь глядя.