Каллиграфия (СИ)

- А, у Актеона, значит! Нет, мне еще предстоит это узнать. Но почему... - Она одернула себя, поскольку ответ на вопрос, чуть не сорвавшийся с ее уст, и без того был очевиден. Мысль, что где-то там, в дебрях дремучего города, греется на солнышке беспризорный зеленый капитал, не давала Моррису покоя, и всё, что плохо лежит, рано или поздно находило приют в его «закромах».

- Мы выворотили его карманы, но нашли лишь пару визиток да несколько дырявых чеков, - озабоченно проговорил Дезастро. - Мои люди скоро обыщут его дом. Если тебе что-то известно, выкладывай, потому как тянуть резину я не намерен.

- Египетский фараон не терпит проволочек? - шутливо отозвалась Люси, потягиваясь на кровати. - Нет, я абсолютно не в курсе, где он хранит сбережения. Хранил, - поправилась она, вспомнив искаженное конвульсией лицо Актеона.

- А при чем тут египетский фараон? - покосился на нее Моррис.

- Ну-у, - замялась Люси, - был такой Рамзес, кажется, который порубил несметное число младенцев, чтоб на него не восстали евреи...

- Ой, беда мне с этими эрудитами!  - вздохнул «крестный отец». - Просто спасу от них нет! Один мой консильери направо и налево цитирует Ницше, а капореджиме повадился читать футуристов.

Люси осуждающе покачала головой.

- Ну да леший с ними. Я не затем пришел, чтоб жаловаться на жизнь. Слушай меня, Лу. Слушай внимательно. За дверью мои охранники. Высунешь нос - пиши пропало, так что сбежать даже не пытайся. Если всплывет в памяти номер банковского счета - зови, а по пустякам чтоб не беспокоила.

- Выходит, мне здесь куковать и куковать? - несколько разочарованно проговорила та. - Значит, вы меня не убьете?

- Убью? Не-е-ет. Кого я действительно решил убрать с дороги, так это Кристиана Кимура. А ты посиди покамест здесь. Не хочу, чтоб всякие влюбленные дамочки вставляли мне палки в колеса.

Убедившись, что в ближайшее время казнь ей не грозит, Люси испытала невероятное облегчение. Не сказать, чтоб она побывала на дыбе, но до тех пор, пока Моррис не посвятил ее в свои планы, ощущения были весьма сходными. Об одном она горько печалилась: Кристиана ей теперь не заполучить. И печаль ее была такого свойства, что требовала немедленных, решительных действий.

[54] Самозарядный итальянский пистолет

Глава 28. Чернокожая предательница

Удивительно, как Люси вообще оставили в живых! Напасть на Морриса в его же владениях было несусветной глупостью с ее стороны. Еще куда ни шло броситься на него с ножом, будь он мертвецки пьян. Но он-то за последние сутки и капли в рот не взял, и тут уж не существовало для нее никакого оправдания.

- Бьюсь об заклад, ты спятила! - вскричал Дезастро, заломив ей руку до хруста в костях. Блеснуло остро отточенное лезвие (а ведь этим лезвием ему чуть было не перерезали сонную артерию!), и кинжал с громким стуком упал на пол. - Не ожидал от тебя такой подлости!

- Это вы подлец! - прохрипела Люси, думая, что уж теперь ее точно или повесят, или четвертуют.

- Делаю скидку на твоё affetto [55], - смилостивился вдруг Моррис, отшвырнув ее на кровать и подобрав кинжал. - Я получу несравнимо большее удовольствие при расправе с твоим дружком, зная, как ты мучаешься. А кинжальчик отправится в мою коллекцию редкостей.

Он хрюкнул, довольный, что сумел сбить с нее спесь, выдавил подобие кривой улыбки, и, уходя, саркастически прибавил:

- Обед ровно в два. Если пожелаешь объявить голодовку, никто не станет тебе препятствовать.

Люси кипела от злобы.

***

Исчезновениям Лизы никогда особого значения не придавали. Ненасытная по части тайн и головоломок, она нередко возвращалась в комнату за полночь, где ее никто не караулил и никто за опоздания не отчитывал. Спозаранку она обыкновенно упархивала в парк, завтракала отдельно от всех и после занятий стрелою мчалась к Донеро. Поэтому на первых порах в ее отсутствии ничего предосудительного не усматривали. Если ее не заставала Мирей, то заключала, что с нею непременно свидится Роза. Роза же, спеша в художественную мастерскую или кружа по парку в поисках выигрышного места для пейзажа, часто вообще не думала ни о чем, кроме своих картин. А Кианг в компании Елизаветы совершенно не нуждалась, считала себя самодостаточной и полагала, что лезть в чужую жизнь низко и даже вульгарно. Однако, несмотря на самодостаточность, ей всё же пришлось краснеть, когда в апартамент ворвался Донеро. Он комкал какую-то географическую карту, жилет его был распахнут, а синий клетчатый шарф болтался сзади на уровне колен.

- Что с Елизаветой? Не вернулась еще? - справился он с порога. - У нас по расписанию обмеление озера Севан и сады Араратской долины, а я ее вот уж который день не вижу!

И надо ведь было так случиться, что незадолго до его прихода Розу вызвал научный руководитель, а Мирей, сославшись на недомогание, отправилась в медпункт.

- К счастью, нет, - мрачно сказала китаянка. - Если б она вернулась, об этом нас известил бы шум из ее спальни. Знаете, какой у нее тарарам поднимается? Стены дрожат, люстры звенят!

Донеро изобразил недоумение.