Каллиграфия (СИ)

- Так тебе и о книге известно? - удивилась Джулия, размазывая слезы по щекам.

Аризу Кей ограничилась скромным кивком.

- Разочаровываться горько, - сказала она. - Но, как утверждают мудрецы, не ощутишь ты сладость чая, коль кислых вишен не поешь.

Джулия вновь захлюпала носом. Слезинка скатилась на рукопись, и иероглиф «счастье» растекся по бумаге.

- Ой, какая я растяпа! - раздосадовалась она. - Я всё исправлю.

- Не утруждай себя, - улыбнулась японка и, загадочно приподняв брови, подтянула манускрипт к себе. Ей ничего не стоило вернуть иероглифу четкость. Достаточно было лишь подуть на него. - Вот и вся недолга, - довольно сказала она.

- Это магия! - прошептала Джулия. - Но зачем, в таком случае, ты тратишь чернила, напрягаешь зрение, если можно перевести весь текст одним махом?

- Тренировка, дорогая моя, тренировка воли, - компетентно отозвалась Аризу Кей. - Смысл в ней.

- О, кстати, насчет тренировок, - вспомнила та. - Не поучишь ли ты меня каллиграфии?

- А как же Кристиан?

Лицо Джулии омрачилось, но не прошло и секунды, как оно прояснело. Так тучи набегают на солнечный диск при сильном ветре.

- Я не хочу его видеть.

- А вдруг ты ошибаешься на его счет? Вдруг еще не всё потеряно? Не руби с плеча. Дай ему шанс, возьми с собой в сад. Никогда так не думаешь о друге, как глядя на снег, луну или цветы... [18]

- Нет, поздно поворачивать вспять, - с мрачной непримиримостью отвечала Джулия.

Она не пробыла в саду достаточно долго, чтобы гнетущие ее чувства исчезли без остатка. И когда следующей ночью она вернулась в парк Академии, настроение у нее было довольно пессимистичное. По аллеям стелился туман, дышалось как в бане, а лампионы вернее напоминали заманивающие в топи болотные огоньки, нежели осветительные приборы. Китаянку Кианг изводил жар и мучила бессонница, поэтому она перевернулась на живот, закуталась в покрывало и, упершись локтями в дощатый пол, принялась разглядывать подножье вяза. Вначале ничего особенного не происходило, однако, когда ближайший к дереву лампион заморгал, случилось нечто такое, отчего Кианг мигом позабыла и про бессонницу, и про лихорадку. Восприятие ее обострилось, и она могла поклясться, что рядом с фонарем, едва тот кончил мерцать, возникла чья-то фигура.

«Для галлюцинаций рановато, - решила китаянка, - зато в самый раз для Джулии Венто. Она у нас любит ночные прогулки. Ой, а это кто?» - заинтересовалась она, глянув чуть вбок. Приближение другой фигуры, в черном длиннополом френче, подогрело ее любопытство, и теперь уж ни директор, ни даже его заместитель не согнали бы ее с наблюдательного поста. «Надо затаиться, - подумала она. - Если попадусь, события примут совсем иной оборот». И Кианг втянула шею. Глаза же ее оставались широко раскрытыми, чтобы не упустить ни единой детали.

«О, если бы не туман!» - подумала она. И в это мгновение размытая фигура Джулии подалась в сторону. Ей явно не хотелось встречаться с человеком-в-черном. Но тот предугадал ее ход и метнулся к фонарю, схватив ее за руку. В руке она держала какой-то изогнутый предмет; Кианг толком и не разглядела, какой. «То ли ветка, то ли рогатка, Гунгун[19] ее разберет», - рассказывала она потом Франческо.

- Зачем же ты убегаешь? - послышался голос человека-в-черном. «Чрезвычайно приятный голос», - отметила про себя Кианг.

- Ты боишься меня?

- Ни капли! - резко ответила Венто.

- Ты навещала Аризу Кей в одиночку, из чего я заключаю, что боишься, - возразил синьор Кимура. - Признайся, тебе наговорили про меня гадостей?

Джулия не снизошла до ответа и попыталась вырваться из железного кольца его объятий, но тщетно.

- Вы негодяй, синьор! - крикнула она, задыхаясь от ярости. - Пустите!

- Может, и негодяй, - жестко произнес Кристиан, - но ведь ты неравнодушна ко мне.

Джулия рассмеялась ему в лицо.

Кианг снова залихорадило, однако кульминацию она не пропустила бы ни за какие коврижки. Стуча зубами и дрожа всем телом, она все-таки дождалась финала. И, несмотря на то, что днем позднее ее положили под капельницу, помнила подробности так четко, как если бы они запечатлелись на пленке.

- Ее обуревал гнев, но человека-в-черном, похоже, это не трогало, - замогильным шепотом делилась Кианг с Франческо, который регулярно наведывался в палату. - И вот, лопни мои глаза, он ее поцеловал!

- А она? - допытывался Росси. - Что она?

- Вначале сопротивлялась, а потом затихла. И, веришь ли, оттолкнула его так безучастно, словно бы находилась в полусне. И пошла прочь. А синьор, имя которого я поостерегусь называть, застыл изваянием, даже не став ее преследовать. Это-то меня и поразило...

Вскоре, с легкой подачи Кианг, общежитие гудело, как огромный улей. Молва о романе облетела Академию на быстрых крыльях. Однако директор привык потворствовать подобным явлениям, иначе уже давно разразился бы скандал. Зато Туоно, к своему ликованию, наконец-то обнаружил у противника ахиллесову пяту и теперь гадал, какую бы для него приготовить западню.