Каллиграфия (СИ)

Теперь отчасти должно стать понятно, почему Кристиан избрал местом уединения именно библиотеку: рояль полюбился ему с первого аккорда. В отличие от большинства своих весьма посредственных собратьев, он звучал, как подобает звучать концертному инструменту, а Кимура в свое время закончил музыкальный колледж и был непрочь поразмять пальцы.

Клавиши отзывались на его прикосновения чарующим звучаньем, и чувство единения с инструментом мало-помалу завладело всем его существом. Вот почему он не услышал, как в библиотеку вошла Джулия и на цыпочках подкралась к роялю. Довольно долгое время она неподвижно стояла у него за спиной, наблюдая, как он переворачивает страницы какого-то нескончаемого этюда.

«Ну, этюд - это скучно, - подумала она, зевнув. - Нам бы Баха или Рахманинова...» - Ее взгляд принялся блуждать вдоль полок, где в великом множестве теснились хрестоматии.

Финальное трезвучие заставило ее вздрогнуть. А потом Кристиан отвернул еще страницу и с невозмутимой легкостью исполнил новый пассаж длиною в несколько тактов.

«Аллегро Шнейдермана, - отметила Джулия. - Интересная вещица».

Она плавно подсела к учителю на скамью и стала импровизировать.

 «Ага, в четыре руки, значит», - подумал Кимура, скосив глаза в ее сторону.

«Вы уж не серчайте», - мысленно обратилась к нему Венто.

«Да что там! Выходит ведь вполне сносно. У тебя получаются неплохие экспромты».

«А у вас непревзойденная техника. Где вы учились?» - не раскрывая рта, спросила его Джулия.

«Меня обучал один выдающийся корейский пианист».

Музыка разносилась по залу звонкими, неосязаемыми струями, стелясь по паркету и достигая выси. Этой музыкой упивался Актеон, разбирая бумаги в своем кабинете. Эту музыку ненароком услыхала Люси.

«Здесь слишком много бемолей», - беззвучно пожаловалась Джулия.

- Сыграем что-нибудь попроще? - предложил Кристиан.

- Я видела на полке сборник романсов, - сказала та, всё еще сражаясь с бемолями на пятой октаве.

- В желтой обложке?

- Ага.

Кристиан поманил желтый сборник пальцем, и тот, послушно шелестя листами, вылетел из книжного ряда, опустившись прямо ему в руки. Романс некоего Серджио Эндриго был выбран наугад и, с точки зрения синьора-в-черном, выбран весьма удачно, поскольку являлся практически признанием в песенной форме.

- C’e gente che ha avuto mille cose, - на два голоса пели они. - Tutto il bene, tutto il male del mondo.[39]

Джулия восторженно брала высокие ноты, воздух над нею звенел обертонами, и ей было всё равно, какой у этой песни смысл. Однако когда Кристиан бархатным баритоном затянул «Io che amo solo te!» [40], она вновь засветилась, но уже от удовольствия, а не от негодования, как в прошлый раз.

Спиру так увлекся их дуэтом, что даже начал подпевать им за стенкой своим могучим басом. Артистично сложив в стопку подписанные документы, он выскочил из-за стола и исполнил комическое антраша на ковре перед окном.

Во время игры Кристиан нечаянно коснулся руки Джулии и лишь тогда обнаружил, что его пациентка светится, как огромная лампа накаливания. Он резко оборвал мелодию.

- Почему остановились? Здесь реприза, - сказала Венто, разбирая такт. - Видите, «когда губы лгут, а сердце немо»... - И она попыталась солировать.

- Подожди, Джулия. Ты горишь! - в волнении проговорил Кимура. - Встань.

- Странно, я ничего не ощущаю.

- Глянь на свои ладони!

- Странно, - повторила та, щурясь от их сияния. - Раньше эта болезнь приносила мне одни страдания, а теперь... теперь внутри меня забил какой-то неведомый источник радости. Я не понимаю.

Ни слова не говоря, Кимура привлек ее к себе, и в этот самый миг дверь в библиотеку бесшумно приотворилась. Люси, чья белокурая головка показалась в проеме, едва сдержала гневный возглас:

«Эта девчонка - с ним?!» - Она стиснула кулаки, да так, что ногти впились в кожу, и, захлебываясь яростью, убежала прочь.

«Разлучить! - скрежетала она, взлетая по лестнице. - Раз-здавить! Уничтожить!»

Ворвавшись в свою комнату, Люси бросилась на кровать и зарылась лицом в подушки. Ее сотрясали рыдания.

Кристиану понадобилась целая четверть часа, чтобы перекрыть льющиеся через край потоки света. И хотя Джулия не выражала восторга по поводу такого метода лечения, протестов от нее тоже было не слышно.

- Знаете, я что-то почувствовала, - сказала она, слегка отстранившись.

- Да? И что же? - ободрился «целитель».

- Сквозняк. Вон, посмотрите! - указала она на дверь. - Я точно помню, что, когда вошла, щели не оставляла.

«Здесь кто-то был, кто-то нас видел, - пронеслось у Кристиана в уме. - Только б этот кто-то всё правильно истолковал...»