Каллисто

— К сожалению, — сказал он, — я вынужден прекратить наш разговор. Уже несколько раз меня вызывали. Правда, те, кто соединялся со мной, видели, с кем я говорю, но все же…

— Увидимся в другой раз, — сказал Широков. Синьг выключил экран.

— Ваши вещи сейчас будут доставлены, — сказал он.

— Право, я сожалею о своей просьбе, — сказал Синяев. — Не лучше ли было нам самим слетать на корабль?

— Не думайте об этом. Каждый каллистянин с радостью исполнит любое ваше желание. Вы гости не отдельного лица, а всей планеты.

— Кому же будет поручена доставка? — спросил Широков.

— Любому, кто в этот момент ничем не занят.

— А если такого не найдется?

— Людей всегда много.

Не прошло и пятнадцати минут, как на террасе опустилась олити. Из нее вышел каллистянин и вынул два чемодана.

— Надо поблагодарить его, — сказал Синяев.

Они вышли на террасу. Каллистянин приветствовал их радостно, но не так восторженно, как дежурный по сектору.

— Мы вам очень благодарны за вашу услугу, — сказал Широков. — Можно узнать ваше имя?

— Меня зовут Жьесь Дньинь. Я рад случаю увидеть вас вблизи.

— Мы вам не помешали тем, что попросили доставить вещи?

— Вы меня об этом не просили. Но я с удовольствием исполнил ваше желание. Не нужно ли вам еще что-нибудь?

— Нет, спасибо, ничего не нужно.

— В таком случае я полечу дальше. Желаю вам хорошо поработать на Каллисто.

— Знаете, кто это такой? — спросил Гесьянь, когда олити скрылась. Это крупнейший геолог. Он очень известный ученый.

— Так почему же именно ему поручили тащить наши вещи? — с возмущением спросил Широков. — Или не знали, кто он такой?

— А какая разница? — удивилась Бьесьи. — Если он мог это сделать.

Широков и Синяев ничего не сказали. Обращение к знаменитому ученому с просьбой сыграть роль носильщика казалось им очень странным. Но каллистяне явно не видели тут ничего особенного. Человек мог сделать данную работу, этого было, по их понятиям, вполне достаточно, чтобы обратиться к нему.

— Почему он не остался и не поговорил с нами?

— Потому, что вы не выразили такого желания, — ответил Синьг. — Ваши вопросы странны для нас. Я вас понимаю, потому что привык к вам за годы, которые мы провели вместе. Другие не поймут. На Каллисто иные понятия, чем на Земле.

— Мы это видим, — вздохнул Синяев.

Чемоданы перенесли в комнату, в которой Широков и Синяев провели ночь. Она оказалась тщательно убранной, но постели остались нетронутыми. Широков рассказал о виденном ими механическом уборщике и спросил, каждая ли комната имеет такого андроида.

— Каждая, — ответил Гесьянь. — Кроме домашних, существуют машины, приводящие в порядок улицы и сады. «Аньдьрьоидь», как вы ее называете, привел в порядок комнату, но не тронул постелей потому, что не умеет этого делать. Здесь, очевидно, не спали. Сегодня в этом доме будут переделки. Укажите, где вы хотите спать в дальнейшем, и там поставят машину, которая будет убирать и постели.

— Кстати, почему мы спали именно здесь?

— Потому, что в этой комнате холоднее, чем в других. В доме сделано специально для вас искусственное охлаждение, но оказалось, что оно недостаточно. Его усилят.

— Сколько хлопот! — сказал Синяев.

— Конечно, вы на особом положении, — сказала Бьесьи, — но и любой каллистянин может попросить сделать изменения в своем доме. Это обычное явление.

— А как узнают, что где-то требуются услуги?

Широков и Синяев непрерывно задавали вопросы. Их возникало все больше и больше, на каждом шагу. При внешнем сходстве жизнь на Каллисто и на Земле резко отличалась одна от другой по внутреннему содержанию. И причиной этого являлась не только более развитая техника. Основное различие заключалось в психологии каллистян, их отношении к труду и друг к другу. При полном отсутствии какого бы то ни было государственного аппарата это различие имело решающее значение, определяло собой весь уклад жизни. Насилия, пусть даже самого малого, никогда и нигде не применялось. Все делалось добровольно, основывалось на личном желании каждого каллистянина принять участие в общей работе. Общественный строй на Каллисто представлял собой коллектив, объединяющий все население планеты, и каждый член этого многомиллионного коллектива отдавал все свои силы и знания на достижение общей цели, ставя ее выше личного. Эта цель заключалась в том, чтобы сделать жизнь еще лучше и полнее, чем она была в данный момент, двигать вперед искусство и науку, открывая и заставляя служить себе все новые и новые силы природы. Прекрасный и бесконечный путь!

Людям Земли хотелось узнать как можно больше и как можно скорее решительно все. Синьг, Гесьянь и Бьесьи отвечали с видимым желанием. Это поощряло Широкова и Синяева, и они не стеснялись.

Петр Аркадьевич вспомнил, как сами каллистяне на Земле осаждали его бесконечными вопросами и как трудно ему приходилось тогда из-за плохого знания языка. Что ж! Это и порядке вещей. Во всяком случае, каллистянам легче, чем было ему.