Кальсоны Кирова

- На некоторое время так и было. Руководство партии возвращалось к расследованию убийства Кирова несколько раз. Наконец, уже в период перестройки официальной стала бытовая версия убийства. Киров был большой ходок по бабам, особенно любил он балерин Мариинского театра, которых он по очереди ненадолго приближал к себе. Но были и длительные связи. Одной такой постоянной любовницей Кирова была Мильда Драуле, партийная работница небольшого масштаба, жена Леонида Николаева, тоже некрупного партработника. Должности у них были небольшие, но жили они с двумя детьми в отдельной трехкомнатной квартире. По тем временам - шикарные условия, и через 20-30 лет в СССР так жили немногие. Сыновей звали Маркс, 1927 года рождения, и Леонид, 1931 года. Мильда была очаровательной женщиной, пикантной латышкой, на три года старше мужа, но выглядела моложе него. И работница была способная, старательная, скромная и без больших претензий. Киров не побоялся взять ее на работу в Смольный – удобно иметь любовницу рядом, и безопасно, лишних слухов не возникало, Мильда была верным товарищем. Муж же ее Леонид скромностью не отличался, очень был претенциозен, мечтал о высоких партийных должностях. Он был из тех людей, которые начинают требовать еще до того, как приступили к работе. Ты, наверное, встречал таких работников?

- Встречал, встречал, дальше рассказывай, - похоже, Елисей заинтересовался рассказом друга.

- И внешность у Леонида Николаева была богатая, яркая. За таким лицом можно было предположить талантливую натуру, богатую душу, ну, или что-нибудь незаурядное. Похож был, судя по фотографиям, на маршала Тухачевского …ну, или на певца Филиппа Киркорова. Что называется, яркое лицо было у Николаева. Но таланта не было, а была только нервозность и пустые мечтания о собственном величии.  Едва переступив порог нового места работы, он начинал «качать права», как сейчас говорят. Заявлял о своем особом статусе, о том, что у него есть тайные заслуги, и ему положено то, что не положено другим.  Требовал путевку в санаторий для поправки здоровья, ему давали, а он в Ленинградскую область не брал, хотел на Юг. Даже после последнего увольнения и унизительной безработицы, при новом трудоустройстве Николаев вел себя на новом месте нагло, не смущаясь тем, что брали его на работу, в общем, за «заслуги» жены.  Николаев и со знакомыми любил поговорить о собственной неудовлетворенности, о материальных трудностях, о засилье партийной бюрократии, которая ему ходу не дает. Под всем этим возмущением была одна грубая и подлая мысль, что главный ленинградский партийный бюрократ пользуется его женой, а его за это мало чем вознаграждает. И решил Николаев этого бюрократа застрелить. Договорился со своим знакомым о встрече в Смольном, пришел с пистолетом, прошел к кабинету Кирова, дернул дверь в комнату с диваном при кабинете. Тут Николаев увидел на диване свою неодетую жену Мильду, и Кирова, который успел только кальсоны натянуть. Тогда мужики под штанами носили кальсоны, или подштанники.

- Как же он из коридора вошел в кабинет к такой сиятельной особе?! – спросил Елисей.

- Дверь оказалась открыта! Вот загадка! Впрочем, вождь такого масштаба, как Киров, мог о пустяках не заботиться, да кто бы решился к нему войти! А охранник входил через другую дверь, все-таки ведь свидание, босс ведет женщину в кабинет. Борисов вряд ли мог быть «третьим лишним», зашел через приемную и ждал за дверью.

- А дальше что?

- Ну, ты даешь! Что я там, со свечкой стоял? Я тоже рассказываю версию…   Ну, дальше, так дальше! Николаев очумел от увиденной постельной сцены, такого он не ожидал. Одно дело знать о связи жены с великим человеком, другое дело – увидеть все перед собой: и неодетую жену, и великого человека в кальсонах! Николаев, может быть, первоначально, при других обстоятельствах, предполагал покалякать с Кировым, а потом, то ли стал бы стрелять, то ли нет. И может быть, надеялся, что Киров после объяснения двинет его на руководящую работу, чего рогатый муж хотел больше всего на свете. За это Николаев предоставит Кирову жену для дальнейшего употребления… Но тут в голове у неврастеника помутилось, все расчеты мгновенно забылись, и он пальнул Кирову в голову, а сам от содеянного потерял сознание и упал в обморок, как раз поперек двери, за которой ждал охранник Борисов. Мильда на диване окаменела от страха. Борисов, услышав выстрел, попытался войти в комнату, и не смог открыть дверь – тело Николаева мешало.

- Очень похоже на реальную картину. Даже для незапертой двери ты нашел вполне приемлемое объяснение, - медленно сказал Елисей.