Калтонхолл (СИ)

Десятник, услышав крик, оттолкнул от себя наседающего скелета с обрывком цепи в руках, и обернулся, поднимая щит, но просчитался. То ли мертвец оказался левшой, то ли мозги его еще не совсем сгнили, но ударил он не справа, а слева вниз. Осмунд успел подставить меч и ослабить удар, но не отразить его. Лезвие топора разрубило бригантину и вонзилось глубоко в грудь возле ключицы. Из страшной раны мощной струей брызнула алая кровь, десятник глухо закричал, выронил меч и повалился на каменные плиты под ногами. Сам Вильтон вскрикнул от ужаса. Мертвец же выдернул окровавленный топор из тела Осмунда и набросился на следующего - трусливого новобранца с раной на щеке. Если бы не Сил, заблокировавший удар и оттолкнувший стражника в сторону, тот непременно лег бы рядом с десятником. К сожалению, все чары на оружии ополченцев к тому времени иссякли, и быстро упокоить лесоруба, чтобы пробиться к истекающему кровью десятнику, было нечем. Ополченцу с разрубленным щитом удалось-таки вытянуть товарища обратно на стену, но их стали теснить мертвецы, поэтому они тоже не могли помочь.

Зато неожиданно вновь поднялся на ноги залитый кровью десятник. К изумлению Вильтона, жуткая рана под его ключицей, на которой проступила розовая пена, почти не кровоточила. На бледном лице Осмунда выделялись глаза, которые светились даже не яростью, а подлинным безумием. Не обращая внимания на разрубленную грудь, десятник подскочил к мертвому лесорубу и, перехватив щит обеими руками за край, с такой силой ударил его по макушке, что голову мертвеца с хрустом своротило набок, разбрызгав вокруг черную, свернувшуюся кровь. Отбросив щит в сторону, озверевший Осмунд схватил лесоруба за кушак и вышвырнул со стены через зубцы, словно тот был соломенным чучелом. Затем он бросился к скелету, с которым бился Рувор, отбил кольчужными рукавицами в сторону мясницкий тесак и вцепился пальцами в пустые глазницы. Он сорвал череп ходячего костяка с позвоночника и с яростью запустил его в появившегося на зубцах другого скелета так, что последний попросту развалился, не успев ничего сделать. С криком "Порублю!" безоружный Осмунд бросился в схватку между новобранцами и мертвецами возле лестницы - там он успел практическими голыми руками разорвать на части еще одного мертвеца и, закачавшись и удивленно взглянув на страшную рану, вновь повалился навзничь.

У Вильтона от увиденного глаза вылезли из орбит. Тяжело, скорее всего, даже смертельно раненый десятник все это время бился так, словно в него вселился демон-криган. Оттолкнув щитом в сторону мешавшегося скелета, лавочник бросился к Осмунду, прикрывая того от наседающих мертвецов. Он перевернул десятника на спину и поразился перемене в его внешности. На его губах появилась такая же пена, что и возле раны, похожее на жуткую маску лицо из бледного стало синюшным, нос заострился, юный ополченец не смог даже нащупать жилу на похолодевшей руке или уловить дыхание. Лишь глаза Осмунда говорили о том, что тот еще жив и даже в сознании.

- Светличных зови! - отчаянно крикнул Вильтон появившемуся рядом стражнику с раной на щеке, а сам со слезами глядел на умирающего десятника, вспоминая, как он хвалил его на тренировках, заботился о своих людях, прощался с семьей перед битвой, обещая непременно вернуться. В груди лавочника сжался комок, и он больше не сдерживал слезы, катившиеся по лицу.

- Светличные! Подмога нужн... - не договорив, стражник внезапно рухнул, как подкошенный, на Вильтона с Осмундом. Из его спины, там, где начиналась шея, торчала стрела. Не помня себя от накативших горечи и страха, лавочник попытался помочь упавшему сам, но тот был мертв. Жизнь молодого новобранца ушла буквально за мгновение.

- Светличные! - раздался громовой бас Сила, но было уже поздно. Беззвучно пошевелив губами, Осмунд испустил дух на руках Вильтона.

_____________________________________________________________________________