Калужский вариант

— Не только без совета, без бригадиров вообще.

— Но начальник цеха имеет право без всякого совета бригадиров дать плановое задание?

— Нет.

— Нет?

— Нет. План согласовывается с каждым бригадиром и советом.

— Хорошо, — говорит львовский социолог, по-моему, он, как Северин выражается, уже «травмирован» и скоро будет писать отчет о «пребывании на Луне», — хорошо. Ставлю вопрос конкретно: были ли случаи, когда совет бригадиров принял какие-либо решения, а начальник цеха сказал бы — нет, так не пойдет, делайте, как я велел? Были?

— Такого случая не было.

— Не было? Тогда другой вопрос, наоборот. Были ли случаи, когда совет считал бы неправильным решение администратора и переиначивал его по-своему?

— Обычно все делается с нашего согласия.

— Вам уже, наверное, приходилось отвечать на такие вопросы?

— Ой, до чего же надоело отвечать! Надоело, извините. Едут и едут. А когда работать? Вот вы расспрашиваете, а я смотрю на вас и даже не представляю, как бы я смог работать где-нибудь в другом месте! По расспросам видно: чего у всех у вас там только не творится, бог ты мой!..

* * *

Сосны богатырские, воздух непередаваемый — Бор. Так называется место, куда меня привез Вячеслав Михайлович Горчаков, председатель профкома объединения. С утра еще договорились посмотреть пионерский лагерь. Веселая кутерьма, детей и родителей приглашают к праздничному костру. Мне здесь нравится, а Горчакову уже нет. Устарело, говорит, надо менять, домики новые строить, плавательный бассейн, чтобы купаться в непогоду, тогда и зимний профилакторий, тут же располагающийся, станет у рабочих популярней. Новый проект есть, очень хороший.

Круг за кругом вышагиваем с ним по лагерным дорожкам, и я узнаю вещи, о которых неполное имел представление. Калужский турбинный, оказывается, мягко выражаясь, не самый богатый из заводов даже в своем городе, в Калуге. И хотя значение его таково, что, не выполни он план — вся область, наверное, не выполнит, не пошли он шефов в деревню — целый район Бобынинский, восемнадцать хозяйств, останется без помощи, сам-то он, КТЗ, в смысле быта не ахти как устроен. Повелось считать, что, раз мощный, значит, мешок с деньгами. «А когда оглянулись: господи! Мы сами оказались чуть ли не беднее всех», — говорит Горчаков.

Особенно прибедняться, конечно, им тоже не стоит. Дом культуры у них отличный. И бассейн плавательный, тот самый, недостижимый для меня «Дельфин». Но с базой отдыха худо, только намечают строительство, и совсем неважно с жильем...

— Неважно?

— Плохо, если честно говорить. У нас нуждающихся зарегистрировано три с половиной тысячи, хотя фонд немалый. Мы такой порядок приняли: приходит человек — частный сектор ему или в течение года-двух общежитие получает. Еще лет через пять— семь с начала работы на КТЗ — малогабаритную квартиру, пятнадцать лет спустя — благоустроенную...

— Пятнадцать?!

— Такая статистика.

У соседей лучше дела, нужда меньше, квартиры дают скорее. А все же тех, кого переманили ордерами, турбинисты по пальцам считают. «У нас они держались долго и, если бы возможность была дать им что-нибудь, сегодня же вернулись». Что плоховато с жильем — секрета нет, в коридоре профкома огромный, во всю стену, список очередников, где рабочие, инженеры и начальники в общей очереди.

«Все открыто. Мухляжа никакого», — говорит Горчаков.

И вдруг меня осеняет: это же социальный эксперимент в чистом виде! Прямо-таки рафинированный опыт! Говорю об этом Горчакову, Северину — не понимают, вижу. Да как же так, дорогие товарищи, вы задумайтесь: при таких условиях — бесподобная устойчивость кадров, самая низкая в городе, отрасли текучесть, а настроение какое в бригадах, энтузиазм поразительный — при таких условиях! Есть очень богатые заводы, обеспеченные всем: и жилье у них, и санатории свои у Черного и Балтийского, и база отдыха роскошная под боком, на ближайшей реке. Плохо, худо, что КТЗ еще не имеет в достатке всего, что человеку нужно, негоже, быстрее надо строиться — и уже приступают, будет! Но пока-то не богатствами объясняется успех калужского варианта, а собственными достоинствами его. В чистом виде. Тут уж не скажешь: бригады бригадами, а главное — обеспечены они, мол, всем сверх головы. Не скажешь! Невольно, нечаянно, незапланированно, в силу неудачно сложившихся для коллектива турбинистов обстоятельств, поставивших их в невыгодное положение по сравнению со многими заводами, осуществлен здесь самый наглядный, самый неопровержимый, самый убедительный эксперимент по проверке жизнеспособности бригадной формы организации труда.

Слушают эту мою горячую тираду, качают головами: «Возможно, возможно, как-то не задумывались. Но гордиться нечем, надо быстро догонять других и в таких делах».

* * *

Из рассказов Северина: