kamataYan

Затем ненастный свод, зловещих туч барьеры,
И солнце, как мертвец, одетый в саван серый,
Иль в ядовитой мгле порой, как рудокоп,
Который кажет нам свой закоптелый лоб;
И, наконец, народ, средь грохота и шума
Влачащий дни свои покорно и угрюмо
И по путям прямым, и по путям кривым
Влекомый к золоту инстинктом роковым…[18]

Повернулась и увидела спасенного богача, занявшего место Винчи. Он прекратил читать стихи, тоже отвернулся от иллюминатора и, посмотрев на агента, спросил:

– Извините, вы тут главная?

Амин хотела ответить грубостью, но, подумав, соорудила на лице вымученную улыбку:

– Да.

– Я хотел поблагодарить вас за спасение, – очень серьезно произнес мужчина. – Ваш вертолет стал последней надеждой, они… Вы, наверное, знаете, на что способны эти звери, и я… Я благодарен.

– Это наш долг, сэр.

Но мужчина чуть приподнял голову, показывая, что не закончил, и Карифа поймала себя на мысли, что ей знаком этот повелительный жест: его позволяли себе очень богатые и влиятельные люди. Впрочем, ничего удивительного, ведь парень жил в Кенсингтоне и наверняка является и богатым, и влиятельным человеком.

– Я хочу сказать, что мне жаль вашего агента. И если я могу помочь ее семье…

– Это будет кстати, – кивнула Карифа, припоминая, что у Рейган осталась старенькая мама. Кажется, в Вермонте.

– Как вас зовут?

– Карифа Амин.

– Очень приятно, агент Амин, меня зовут Бенджамин Кларк, я обязательно отыщу вас и расплачусь за спасение.

Он собрался вернуться на свое место, но Карифа неожиданно спросила:

– Вы кого-нибудь убили?

И Кларк замер, не успев отвернуть лицо.

Амин хотела увидеть, как богатый обитатель Кингстона среагирует на неожиданный и резкий вопрос, но осталась разочарована, потому что в ответ Кларк очень спокойно произнес:

– Полагаю, нет.

– Не сумели прицелиться?

– Я хотел убить, – не стал скрывать Бенджамин. – Я много тренировался в тире, но, как оказалось, реальная жизнь не имеет с тиром ничего общего. Все было очень… нервно.

– Понимаю вас, – вздохнула Амин.

Кларк кивнул и вернулся на свое место.

A2 archive interplanetary mission[19]

– Мне страшно, доктор Аккерман, – почти прорыдал Морган. – Я перестал понимать реальность. Я вижу то, чего нет. Я… Я вижу то, чего нет в действительности!

– Вы не преувеличиваете? – участливо спросил А2.

– Нет, – Морган нервно вцепился в его руку. – Я теряю себя.

– Я вас понимаю, доктор Каплан.

– Правда? – с надеждой всхлипнул врач.

– Конечно, правда, – мягко подтвердил Алекс. – Вспомните: совсем недавно я был на вашем месте. Я не понимал происходящего и путался в событиях. Я был растерян и подавлен. Я не знал, кто я.

– Что же вас спасло?

– Не «что», а «кто», – почти нежно ответил А2, поглаживая руку собеседника. – Меня спасли вы, доктор Каплан: ваша терапия, ваш гипноз, ваши лекарства. Вы убили меня, но сделали другим. Я преодолел смерть и теперь счастлив. Так позвольте мне поделиться с вами тем, что вы бескорыстно дарите людям.

Алекс вздохнул, и в его руке появился маленький, всего на один кубик, шприц.

Морган смахнул с ресниц слезу и осведомился:

– Откуда он у вас, доктор Аккерман? Гостям клиники запрещено иметь при себе лекарства.

– Это долгая история, доктор Каплан, – спокойно ответил А2. – Я расскажу ее позже, а сейчас вы должны знать лишь то, что содержимое шприца позволит вам измениться.

– Умереть?

– Преодолеть себя.

– Однажды во время терапии вы прошептали, что умерли, – припомнил врач, с недоверием глядя на шприц.

– У вас есть другой путь, доктор Каплан – стать гостем клиники, – мягко сказал Алекс. – Расскажите о своих проблемах доктору Эммануэлю, и он с радостью вам поможет.

Как именно ему поможет красивый коллега, Морган знал намного лучше остальных и не горел желанием оказаться в руках Эммануэля. В смысле – в качестве пациента.

– Вы считаете, что лучше умереть?

– Я говорю о том, что нужно преодолеть себя. Раз у меня получилось возродиться, получится и у вас.

– Не будем лгать друг другу, доктор Аккерман, – вздохнул Морган. – Я знаю, что убил вашу личность.