Камбэк

– Конечно, я не переодевалась. – Триллион часов я просидела на заднице на высоте десяти километров, в полном раздрае, смотрела жуткие фильмы, практически без звука из-за гула двигателей, периодически то ли засыпая, то ли теряя сознание от нервного перенапряжения. Здоровый ли это способ справиться с ситуацией? Понятия не имею.

– Это хорошо, тогда я смогу тебя узнать. Заплети волосы в косу. У тебя есть шляпа?

– Нет.

– Маска?

Я выуживаю из кармана смятую маску.

– Да, и солнцезащитные очки.

– Отлично. Ты видела репортажи, так что представляешь себе, на что это может быть похоже, – говорит он. – Там будут камеры и шум, люди будут выкрикивать твое имя. Э-э, или кое-что другое, и мне нужно, чтобы ты не обращала на это внимания и двигалась уверенно, как ни в чем не бывало.

– Кое-что другое – это что?

– Я не знаю, какую-нибудь нелепую чушь насчет того, чтобы ты оставила Джихуна в покое. – Он вздыхает. – Расслабься. Если они притащились в аэропорт, чтобы поглазеть на тебя, у них, вероятно, тоже неоднозначное отношение к группе.

– Я постараюсь.

– Вот и хорошо. Спускайся по правому пандусу, я стою метрах в трех от минимаркета, в красной шляпе.

Моя первая сумка опускается на карусель.

– Прямо-таки икона стиля.

– Я бы предпочел больше никогда не говорить об этом, но велика вероятность, что ZZTV разместит фото на своей домашней странице примерно через восемь минут.

Мы заканчиваем разговор. Я забираю свои сумки и направляюсь к выходу из зоны прилета. Алекс не обманул. Как только двери распахиваются передо мной, какой-то мужчина окликает меня по имени, и вспыхивает шквал огней. Я не знаю, как Алекс ожидает от меня уверенной походки, но делаю все, что в моих силах, чтобы не спотыкаться, даже несмотря на то, что глаза выскакивают из орбит за темными стеклами очков, а спина сгибается в дугу под тяжестью новой одежды в моих сумках. Женщина кричит: «Джихун любит старри, а не тебя, лузершу». Я машинально поворачиваюсь, чтобы ответить, но рядом со мной раздается голос:

– Давай, девочка. – Я уже выставляю руку для защиты, прежде чем узнаю Алекса в его красной шляпе. – Пойдем, у тебя хорошо получается. Держи голову высоко, вот так.

Он берет мои сумки, продолжая бормотать, как будто уговаривая норовистую лошадь, и ведет меня к машине, где передает багаж женщине и заталкивает меня внутрь. Камеры следуют за нами, и я стараюсь не нырнуть под сиденье.

Он пробегает пальцами по волосам, уродливая шляпа валяется на сиденье рядом с ним.

– Ты в порядке?

– Нет. Это было странно.

– Я знаю, – его тихие слова полны сочувствия. У нас не те отношения, чтобы мы обнимались, но, когда Алекс притягивает меня к себе, это настолько трогательно, что превосходит все мои привычные ожидания от жизни. Я утыкаюсь лицом в его плечо, обтянутое дорогим пиджаком, и позволяю гладить меня по спине, пока не улетучивается жжение в глазах. Я не буду плакать. Не буду.

– Джихун связывался со мной, – говорит он.

Я отстраняюсь.

– Когда это он успел превратиться из мистера Чхве в Джихуна?

Алекс поправляет лацкан пиджака.

– Со вчерашнего дня мне пришлось раз двенадцать отвечать на его звонки. Хана не хочет с ним разговаривать, и он в ужасе, думая, что ты в опасности. Он хочет поговорить с тобой.

На этот раз я смотрю ему прямо в глаза:

– Мистер Суперстар не всегда получает то, чего хочет.

– Это несправедливо.

– Я тебе благодарна за то, что помогаешь доставить меня домой и пережить эту хрень в аэропорту, но пошел бы ты к черту, Алекс.

Повисает пауза.

– Я заслужил это. Какие у тебя планы?

– Взять тайм-аут и хорошенько подумать.

У меня никогда не было такой возможности. Из школы я перешла в университет, на юридический факультет, а оттуда – сразу на работу. На школьном выпускном родители моих друзей подарили своим детям экземпляры книги «О, места, куда вы отправитесь!» [111] со слезливыми рукописными посвящениями вроде «мир принадлежит вам, исследуйте его и будьте счастливы». Мне же досталась удовлетворенность тем, что я оправдала ожидания.

– Апартаменты «Хайфен» в вашем полном распоряжении. На будущее мы можем предложить вам с Ханой несколько вариантов квартир, если ты примешь мой весьма настоятельный совет переехать. Она сказала, что вернется на следующей неделе.

– Ты разговаривал с Ханой?

– Она сама позвонила, хотела поговорить об этом заявлении. От крика у меня звенело в ушах.

Мы проезжаем мимо серебристых бункеров пивоварни «Молсонз», гигантский канадский флаг висит безвольно и уныло.

– Это был идиотский шаг с их стороны.

– С нашей точки зрения, да. Для них это самосохранение и защита инвестиций. – Он размышляет. – Но, в общем-то, они засранцы.

Должно быть, я заснула в какой-то момент, потому что очнулась я оттого, что Алекс тряс меня за плечо, пытаясь разбудить.

– Мы на месте.

Он поднимается со мной наверх и напоминает о том, что холодильник набит продуктами. Напоследок он просит меня не высовываться и «ради любви к Богу и собственного психического здоровья не заходить в социальные сети. По крайней мере, твои аккаунты не взломаны».