Камбэк

Сначала текстовые сообщения. Сочувствие Ханы плещет с экрана, перемежаясь вопросительными знаками Фиби и ее призывами повзрослеть. Юко с виртуальным объятием в виде эмодзи. Отец хочет знать, как я планирую убедить Ричарда вернуть меня на работу.

Электронные письма. Одно от Карины, менеджера по коммуникациям, тотчас летит в корзину. Инес вскользь упоминает, что «Йестерли энд Хавингс» назначили нового юриста и она с нетерпением ждет моего возвращения. Спам-рассылка напоминает мне, что пришло время распродаж. Целый поток сообщений от старри, которые, должно быть, вычислили мой адрес из переписки с «Йестерли энд Хавингс». Их я уничтожаю в массовом порядке, ограничиваясь лишь беглым взглядом на нелестные темы, набранные капслоком. Затем я для верности удаляю из телефона учетную запись «Йестерли энд Хавингс».

Я отказываюсь смотреть социальные сети и вытаскиваю свою задницу из постели, чтобы сварить кофе, и каждый шаг требует от меня полной сосредоточенности. Ополосни кружку. Перебери капсулы в поисках кофе темной обжарки.

Вставь капсулу в кофемашину. Выругайся на отсутствие воды. Долей воды, снова вставь капсулу. Следи за таймером, он покажет, когда вода нагреется.

Не думай ни о чем другом. Только о каждой капле кофе.

Кружку я забираю с собой в душ, где горячая вода льется мне на голову, пока я потягиваю все более жидкий и все более мыльный эспрессо.

Дальше все так, как и должно быть. Я выписываюсь из отеля и расплачиваюсь. Сажусь в такси и еду в Инчхон. Регистрируюсь на рейс. Брожу по красивому аэропорту, бездумно разглядывая номера гейтов и магазины дьюти-фри, уворачиваясь от спешащих пассажиров. День ясный и солнечный, и чистое голубое небо за окнами заставляет меня чувствовать себя маленькой и пришибленной.

В бизнес-зале я первым делом выискиваю глазами Джихуна, потому что именно это и должно произойти, верно? Он ворвется, чтобы признаться мне в любви и искупить свою ошибку, заполняя лаунж цветами и воздушными шарами. Может, он придет не один, а в сопровождении группы. Да, она должна быть непременно, поскольку он в этой чертовой команде, которую ценит превыше всего. И наверняка в этой сцене звучит акустическая гитара.

Но никакой группы нет. Как нет и цветов, за исключением декоративных ивовых веток в вазах. На диванах и в креслах – скучающие бизнесмены, уткнувшиеся в свои девайсы и поправляющие темные костюмы. Вот тогда до меня доходит, что между нами все кончено.

Я иду в туалетную комнату и даю волю слезам.

Правда, ненадолго, потому что у меня остаются кое-какие дела. Возвращаясь с красными и опухшими глазами в зал, я удаляю все данные Джихуна, не чувствуя ничего, когда пальцы окончательно вычеркивают его из моей жизни. Я говорю Хане, что у меня все хорошо, но мне нужно немного пространства. Силы мои исчерпаны.

К счастью, лаунж-зона, причудливо оформленная, располагает всем необходимым, чтобы приятно провести время. Можно побаловать себя аппетитными маленькими пирожными с матча и моти, к услугам гостей и бар. Я убираю телефон в сумку и выпиваю три водки с содовой, прежде чем сажусь в самолет и засыпаю.

45

– Привет, Ари, – голос Алекса звучит удручающе мягко в телефоне, пока я жду свой багаж в Торонто, изнывающая от головной боли, несчастная и с таким пересохшим языком, что могу отстукивать на нем азбуку Морзе. – Есть небольшая проблема.

– Конечно. Я могу взять такси. Приглашение в секретные апартаменты еще актуально?

– Извини, прозвучало двусмысленно. Я здесь. Проблема в том, что я не один.

Я беру пятидолларовую бутылку воды из торгового автомата и делаю глоток, который растворяется во рту, прежде чем попадает в горло. Водка, которой я накачалась в зале ожидания в Инчхоне, стала лишь прелюдией, и за время полета я усилила эффект, но теперь сожалею о решениях, приведших меня к этому моменту, потому что трудно справиться одновременно с опьянением и похмельем.

– Не один?

– Похоже, кто-то сфотографировал тебя в Инчхоне, и местные вычислили рейс. Я вижу… – слышны какие-то невнятные подсчеты, – да, я бы сказал, три съемочные группы и добрых полсотни фанатов.

– Почему? – Запускают конвейерную ленту для багажа, и вываливается первая сумка.

– Ты хочешь, чтобы я пустился в рассказ о культе селебрити и парасоциальных отношениях в современном обществе и о том, как это заменяет чувство единения, которое мы утратили в постиндустриальную эпоху?

– Нет. Они выглядят взбешенными? Хотят разорвать меня на части?

Он задумчиво мычит.

– Скорее, сгорают от любопытства.

– Отлично.

– Ты в порядке? – спрашивает он. – Мне не нравится твой голос.

– Водка.

– Черт, Ари.

– Дай мне передохнуть, Алекс.

– Ты переоделась или все в тех же черных джоггерах и белой рубашке, что были на тебе при вылете?

– Как ты узнал, во что я была одета?

– Социальные сети.

У меня даже нет сил, чтобы ужаснуться.