Камбер-еретик

— Что же касается тебя, то мы подумали, что ты сможешь помочь нам использовать открытие Райса для защиты по крайней мере некоторых из нас. Ты станешь пророком, кем-то вроде Иоанна Предтечи, последователем святого Виллима. Мы устроим так, будто ты отнимаешь у Дерини могущество, чтобы уберечь от зла, о котором проповедуют виллимиты. На самом деле ты будешь работать с Целителем, который будет блокировать могущество Дерини. Ты привлечешь к этому как можно больше малоизвестных Дерини, особенно женщин и детей. Потом они смогут поселиться в безопасных местах и начать новую жизнь, расставшись с клеймом Дерини, пока не минует угроза и не появится возможность восстановить их способности.

После окончания ее речи Реван покачал головой.

— Это невозможно! Такое никогда не сработает! Я служу Дерини всю свою жизнь. Кто поверит этому? Кто поверит мне?!

Когда Ивейн обрисовала дальнейшие детали их плана, Реван покорился.

— Думаю, это может сработать, миледи, — сказал он, через силу выговаривая слова. — И вы действительно считаете, что я смогу это сделать?

— Вот именно.

Реван сглотнул слюну, неловко опустился на колени, взял руку Ивейн и с благодарностью прижал к губам.

— В таком случае, я, как всегда, в вашей воле, миледи, — прошептал он.

— Спасибо тебе, Реван, — произнесла она, слегка касаясь его головы. — А теперь сядем рядом и продолжим беседу. Нужно хорошенько подготовиться.

Когда он поднялся и сел, не выпуская ее руки, взгляд его блуждал.

— Расслабься, Реван, и позволь мне проникнуть в твой разум, как мы делали раньше, И для твоей же безопасности не вспоминай ничего, из того, о чем узнаешь, кроме тех случаев, когда ты будешь со мной или с Райсом.

* * *

Поздним вечером того же дня Ивейн и Райс вернулись в Валорет, довольные разговором с Реваном — орудием исполнения их плана, хотя сердца щемило от жалости к юноше. Они сообщили об этом на Совете Камбера и привели в действие остальные части плана.

А в Шииле Реван внезапно воспылал неодолимой страстью к деревенской девушке Файнелле, которая тут же таинственным образом заболела. Несмотря на все старания Райса, вызванного Реваном, ее состояние ухудшалось.

Райс старательно лечил молодую женщину, Ивейн помогала ему, а Реван, который объявил о своем намерении жениться на Файнелле, не находил себе места. Несмотря ни на что, Райс мало чем мог помочь Файнелле. В тот день, когда гроб Файнеллы опустили в землю — бедная девушка умерла за день до своей помолвки, — Реван переменился.

— Вы могли спасти ее, — кричал он, стоя перед несколькими дюжинами гостей, приглашенных Райсом и Ивейн по случаю Сретения. — Вы позволили ей умереть, вы, Дерини, — чудовища! Вы могли спасти ее, но позволили умереть! Вы убили ее!

Сорвав значок слуги Райса Турина, он бросил его к ногам своего хозяина и, рыдая, выбежал из зала. Ивейн стала сбивчиво объяснять гостям, среди которых были и люди, и Дерини, что все было не так, как сказал Реван, что с ухудшением состояния Файнеллы он сам все более был не в себе, но настроение и обед были испорчены. Несостоявшийся праздник закончился очень рано, едва со стола убрали посуду.

В течение следующей недели новость об этом происшествии распространилась при дворе, потому что среди прочих Ивейн были приглашены незнатные и неименитые придворные — наиболее ловкие и энергичные разносчики слухов. К Благовещению история в разных вариантах выглядела так: Райс намеренно довел суженую Ревана до смерти, возможно, из-за ревности.

Райс не хотел, чтобы Реван оставил службу после женитьбы на Файнелле и завел собственную семью.

Райсу точно была нужна сама Файнелла, но девушка предпочла Ревана, вот почему он уморил ее.

В конце концов разве Райс не был Дерини? Разве епископ Хьюберт не предупреждал на проповеди, что Дерини коварны, что даже кажущиеся на первый взгляд достойными доверия оказываются похожими на Имре?

К коронации заговорили о Реване. К середине мая стало известно, что он объявился в общине неовиллимитов в холмах восточное Валорета. По слухам, новые братья принимали его как блаженного. Дни напролет он проводил на вершине горы, беседуя с глыбой медного купороса, в еде был умерен, говорил мало. Никто не сомневался в том, что его действия — это не просто бред больного, доведенного до сумасшествия. В своем новом брате виллимиты видели искру божьего огня, зажженного против Дерини.

Епископ Хьюберт, услышав новости, произнес в королевской часовне проповедь об обращении язычника Савла на пути в Дамаск в святого Павла. Хьюберт недвусмысленно пожелал, чтобы каждый человек, находящийся на службе у Дерини, молил Всевышнего даровать ему такое обращение.

Пока Реван находился у виллимитов, готовясь стать гласом благочестия среди диких нравов, его на время забытые союзники готовили к исполнению свою часть плана. Джеффрай старался получше организовать непростую встречу Райса, Эмриса и Кверона.