Камбоджа и год ЮНТАК

Деревенские жители стояли полукругом. Незамужние женщины с одной стороны, пожилые и старейшины – с другой. Между ними размещались три сдвинутых для пикника стола. Наш выход из машин сопровождался дружными аплодисментами – ведь приезд людей из ООН означал возможность мира!

Мы пожали руки всем, кто хотел пожать руки, и сели за стол. Нас продолжали внимательно разглядывать. Все хотели посмотреть на иностранцев. И мы хотели посмотреть на них. Эти “этнические меньшинства” выглядели как кхмеры и говорили на кхмере, как и все остальные в Камбодже, с кем мы общались. Вот что их действительно отличало от других, так это то, что все они задыхались от кашля. Его отрывистый и сухой звук являлся сопровождающим фоном любого разговора. У некоторых детей были безжизненные жесткие волосы – следствие витаминной недостаточности. У некоторых взрослых были серьезные проблемы с глазами и зубами, но у всех было по четыре конечности, что не совсем обычно в Камбодже.

Наши хозяева предложили нам лучшее, что у них было – 7up, местный чай и кокосовый тодди. Мы выбрали тодди. Сергей объяснял смысл нашей миссии, все слушали. Вскоре кто-то притащил большой переносной магнитофон и обрушил на нас визгливый рок-н-ролл на кхмере. Сергей попросил вместо этого сыграть местную музыку, в ту же минуту два молодых человека исчезли и вернулись с деревенским ансамблем – скрипачом и барабанщиком. Они заиграли аккомпанемент для ром-вунга, самого популярного танца в этой части Азии. Было сформировано два круга, первый, из женщин, внутри второго. Оба круга, вращаясь в одном направлении, медленно двигались в такт музыке в ритме, заданном маленьким ручным барабаном. Танец включает в себя и движения рук, но если танцоры слишком пьяные или слишком жарко, то можно просто ходить. Никто никогда не дотрагивается до своего партнера. После нескольких стаканов кокосового тодди по всеобщей просьбе мы присоединились к ром-вунгу. Моей партнершей по танцу была полная 14-летняя девушка, которая сразу сказала, что я “парень ничего, хотя и иностранец”, но ей нужно ждать семнадцатилетия, чтобы вступить в брак. “Да, – сказал я, – лучше подождать”.

Мне было почти сорок, а я все еще ждал.

Чиновники в гостевом доме не выключали электричество до полуночи, хотя мы их об этом не просили. Генератор из экономии можно было и в десять выключить, мы бы не возражали. Они сказали, что комфорт и счастье дорогих гостей для них на первом месте. Однако после девяти им уже не хотелось с нами говорить, отвлекаясь от своей карточной игры, которая, по случайному совпадению, продолжалась до полуночи.

На следующее утро мы собрались на официальной вертолетной парковке. Вертолет приземлился вовремя. Мы пожали всем руки еще раз и поднялись на борт. Когда мы взлетели, члены экипажа раздали нам шоколадные батончики и потом, чтобы проверить, все ли пристегнулись и переварили завтрак, пилот выполнил несколько сложных фигур и стремительных снижений над деревней.

Тем вечером мы воссоединились с остальными членами команды, которые остались в Сиемреапе. Выпив пару банок пива, Сергей, в лучших традициях Толстого и Солженицына, рассказал свою версию нашего возвращения. Оказывается, на обратном пути наш вертолет сбила зенитная управляемая ракета. Когда мы начали медленно терять высоту, я спрыгнул с парашютом, чтобы облегчить пассажирский вес. После этого пилот смог вернуть контроль над машиной и посадил ее на отдаленной горной вершине, где каким-то образом починил вертолет. Я там с ними встретился, представьте, проскользнув под небольшим огнем красных кхмеров. Потом, прибавил Сергей, началась жаркая битва, и он вырвал гранатомет у одного из солдат и взорвал и его, и его дружков. “Некоторые детали сейчас не очень хорошо проработаны, – заключил рассказчик, – но ничего страшного, поскольку я лично буду сдавать подробный отчет Генеральному секретарю ООН, сейчас над этим корпеть вовсе не обязательно”.

Глава 2 Больше не имеет смысла Июнь – июль 1992 года

Настоящая перепись населения Камбоджи

Это был мой последний выезд, моя последняя командировка с Сергеем. Его перевели на административный пост в Избирательный отдел, а я остался работать в офисе, который позднее все стали называть “компьютерной комнатой”. Начиналась настоящая перепись населения Камбоджи.