Камчатская рапсодия

– Я сам, ни сном, ни… – капитан тоже сильно озадачен, – ни в курсе. – Высказывает очень нежелательное для батальона предположение. – Так раньше – помню – прилетал наш «дед» или его зам… Если на борту цифра «03» – не заметили? – его, значит, вертолёт… Хотя… Когда это было!.. Где они – нищета – могли столько керосина взять?! Голь перекатная! Может, случайно кого, ветром, занесло… Давно не было командирского налёта…

Хорошо жили.

– Наш «дед»? – ужасается и комбат. – Командующий?! Не может быть!

Вот, чёрт, напылил! Всю нашу работу насмарку. Красили, красили… – машет рукой капитану. – Прикажи быстренько водой технику смыть… Что б видно было. Эй, Кушкинбаев, мою машину ко мне, срочно. Встречать едем.

Оседая, пыль сильно изменила цвета не только техники, но и цвет фуражек, погон, и прочий армейский ландшафт.

– Есть облить! – Капитан бросается исполнять, но тут же останавливается. – Времени нет, товарищ майор, – оправдывается. – Не успеем! – Кивает в сторону. – А оркестр, товарищ майор… Что с ним делать?

Прятать?

Майор в запале…

– Ты что… Причём тут оркестр? – переспрашивает комбат и вдруг, в испуге белеет от страшной догадки. – А-а-а, так это они за нашим оркестром, наверное, прилетели! За оркестром! Вот чёрт! Правильно ты догадался!

Дождались! Чёрт-чёрт-чёрт… Что же делать? Прятать… Нет, прятать – ни в коем случае! Они его уже увидали. Для этого они и… подлетели втихую, напылили.

К офицерам на скоростях подлетает командирский уазик. Комбат рвёт ручку дверцу на себя, прыгает на сиденье.

– Нет времени. Всё, – кричит. – Я за ними. Строй батальон, начштаба, и думай… Думай-думай над оркестром, я сказал. Чтоб обязательно придумал.

Действуй! – резко командует водителю. – Гони, Кушкинбаев, гони! Поехали!

Кушкинбаев погнал. Взбрыкивая задом, уазик рванул за ворота.

Капитан, глядя вслед командирской машины бормочет вслух:

– Есть, действовать… А что действовать? – И прямо издалека, не глядя, привычно громко кричит. – Батальо-он, ровняйсь!.. Отставить!

Командиры взводов, рот наведите пор-рядок… Бар-рдак я вижу в стр-рою, понимаешь! Заправиться всем, подтянуться… Бег-гом выполнять!

Сам в это время подходит к застывшим с открытыми ртами музыкантам оркестра.

– И что будем делать? – спрашивает вроде бы всех и сразу. – Есть предложения?

Дирижёрша, отряхивая пыль с головы, причёски, плеч, груди и юбки – интересный, кстати, для мужского глаза факт наблюдения, весьма приятный! – пожимает плечами.

– Что-то случилось? Кто-то заболел?

Капитан, мгновенно оторвав взгляд от груди дирижёрши, сильно настораживается.

– Почему это? Кто сказал? – вытягивая шею обеспокоено оглядывается. На лице удивление и растерянность. – Я ничего не знаю… Где заболевшие, какие? Этого нам только не хватало!

– Ну, вертолёт же скорой помощи прилетел, «03». – Указывает в сторону угасшего за периметром территории звука Натэлла Эммануиловна.

– Ф-фу! – выдыхая, светлеет лицом начштаба. – Вы меня напугали. Я действительно подумал… – улыбка гаснет, её сменяет укоризна. – Не надо так больше шутить! Особенно в такой момент! Это вертолёт нашего командующего, если «03» на борту. Или он, или его зам. – И глухо бормочет себе под ноги. – Не было печали… – На секунду умолкает. – И что, товарищи музыканты, мы будем делать? – спрашивает. Музыканты не понимают, чего тут думать – загасились дружно где-нибудь, и все дела. Но лицо капитана озаряет счастливая улыбка – А-а-а!.. У меня идея! – Обрадовано восклицает он. – Слушай мою команду, товарищи музыканты: поменялись-ка между собой быстренько инструментами… – У музыкантов лица вытянулись. Глаза округлились, рты открылись. Не местами сказал вояка поменяться, а инструментами. Свихнулся видать с испугу капитан, перегрелся. Не давая музыкантам реагировать, капитан командует. – Все-все поменялись…

Быстро, быстро… – Рукой указывает музыкантам. – Вы, вон тому свою дудку отдайте, а вы ему… тромбон… Дайте-дайте! А вы возьмите барабан, а ему дайте свою пиликалку. Все так поменялись между собой! Все… Быстренько, быстренько, я сказал… Взаимозаменяемость как бы… Главное дело в армии!

Первой пришла в себя дирижёрша – ей меняться не чем, и не с кем.

– Но, простите, это же невозможно!! – Слабо «вякнула» женщина. – Это же… Мы не сможем так играть!! Это же… Зачем это?

Капитан, недовольно морщась, нетерпеливо перебивает – Так надо! Приказ комбата! И не спорьте. Приказ командира – кому не ясно? – закон для подчинённого. И бегом все в голову строя. Бег-гом!..

Музыканты, поддавшись командирскому напору, на ходу удивлённо переглядываясь и рассматривая в руках «чужие» инструменты, затрусили в голову строя.

Начштаба, облегчённо вздохнул глядя им вслед и, расправляя под ремнём складки кителя, поднимаясь на носках, молодцевато кричит:

– Батальо-о-он… ровняйсь! Отставить! Прапорщик Заходько… – громко требует.

– Я! – бодро слышится из строя.

– Ко мне! Бег-гом! – командует начштаба.

– Есть, бегом! – привычно отзывается прапорщик, и бежит к капитану.

Подбегает. Бросает руку к фуражке… – Товарищ кап…

Начштаба, перебивая и глядя почему-то в сторону, приказывает:

– Бегом замени дирижёршу. Быстро!