Камень

Главу рода я набрал уже после обеда. Из его рассказа выходило, что служба безопасности еле справлялась с притоком желающих посетить выставку. Кроме того, к обычным любителям живописи и тем, кто хотел сходить туда, где побывали представители высшей аристократии и императорского рода, добавились фанаты Алексии, которые желали видеть первыми портрет звезды, который, по слухам, будет являться обложкой нового альбома певицы. Кроме того, дед с нескрываемым сарказмом заявил, что всерьез рассматривает вопрос о том, чтобы заняться на старости лет бизнесом в сфере искусства, мол, столько звонков с заверением искреннего уважения и нижайшей просьбой об устройстве закрытого показа он не получал никогда, даже на юбилеи, которых у него было в жизни немало!

— Кстати, твои Долгорукие, Юсуповы и Шереметьевы позвонили, Лешка! — хмыкал он в трубку. — Просят организовать закрытый показ! Для трех семей сразу!

— А ты, деда? — Мне передалось его игривое настроение.

— Для этих родов все бесплатно и по высшему разряду! — ухмыльнулся он. — Они как бы причастны к происходящему, а Шереметьевым еще и доля положена! Как там твой Петров? А то тут вокруг портрета Алексии сущее идолопоклонство творится!

— Должен скоро подъехать, — ответил я. — Мы с ним сегодня в «Метрополию» по приглашению Долгоруких едем.

— Лешка, я сейчас вышлю к вам еще одну машину эсбэ, пусть Прохор закрепит ее за твоим другом, мало ли что… Договорились?

— Да.

Я несколько напрягся и только сейчас начал осознавать масштаб проблем вокруг галереи, и Сашки, в частности, но дед продолжил:

— И еще. Как там твои тренировки по бильярду?

— Нормально.

— Я сегодня Долгорукому четыреста пятьдесят тысяч перечислил. Не подведи меня!

— Постараюсь, деда!

— Дай-ка мне Прохора.

Я протянул трубку моему воспитателю.

— Да, Михаил Николаевич! Понял, Михаил Николаевич! Все сделаю, Михаил Николаевич! — именно так со стороны выглядел разговор Прохора с главой рода.

Положив трубку, мой воспитатель тяжело вздохнул и сказал:

— А как спокойно жилось на Смоленщине! Золотые времена! Леса, озера, поля и реки! Красота! Выйдешь, бывало, в поле, хлестанешь плетью огненной по сорнякам, и на душе легче! А сейчас что? Сплошная забота о том, о сем! Решено, уеду в деревню! К Маришке!

— Хватит ныть, Прохор! Жизнь продолжается! — усмехнулся я.

— Теперь ты мне кайф от созерцания бесполезности моего собственного бытия портишь? — грустно поинтересовался он. — Дай хоть пяток минут себя пожалеть, силенок для новых свершений накопить… Тем более что я тут больше недели под твоим экспериментом хожу!

— Хорошо, деревенский ты наш. Но к приходу Петрова ты должен быть в форме. Договорились?

— Договорились, — кивнул Прохор и улегся с несчастным видом на диван.

Александр появился около четырех. Вслед за ним явилась Алексия, которая, с ее слов, ночь не спала, чувствуя, что происходит что-то неладное… Пришлось рассказать о той жести, что творится вокруг выставки. Очень вовремя вмешался Прохор и увел Сашку в кабинет для профилактической беседы.

— Леш, там и мои фаны засветились, да? — спросила Леся.

Учитывая мой «косяк» с Викой, мое поведение не отличалось адекватностью, но я нашел в себе силы и ответил:

— Ничего страшного, Леся, служба безопасности разберется. У тебя-то самой как?

— Нормально, — вздохнула она. — К дополнению ко вчерашней статье: у себя на страничке я разместила запись, что именно этот портрет собираюсь использовать в качестве обложки… А оно вон как получилось… Бедный Сашка!

— Не переживай, дед распорядился об его охране, — попытался я упокоить Лесю. — А потом ажиотаж спадет, и жизнь у нас всех наладится.

— Скорей бы, — кивнула она. — Тем более что у меня тур в октябре начинается!

— Лесь, я сегодня с Сашкой в «Метрополию» иду. Ты бы дверь в квартиру не закрывала… — попытался я перевести разговор на другую тему.

— Даже и не знаю… — Девушка сделала вид, что засмущалась. — Если вы настаиваете, ваше сиятельство, то конечно!

В «Метрополию» мы поехали на «Волге» в сопровождении «Нивы», которую закрепили за Александром. Он мне всю дорогу рассказывал, что в Суриковке он теперь звезда, все хотят с ним дружить, даже преподаватели незнакомые здороваются. Родители на известность сына отреагировали по-разному — отец спокойно похвалил сына, сказал, что гордится отпрыском, и пожелал не зазнаваться, а мать сразу же засобиралась в Москву, на светские приемы, посвященные Сашке. Отец, как и водилось в их семье, победил, и нашествия Петровых в столицу в ближайшее время не ожидалось. Прохор, со свойственным ему тактом, сумел с Сашкой поговорить о безопасности его тонкой художественной натуры, убедить, что меры, принятые главой рода Пожарских, будут только на пользу молодому художнику, а охрана его персоны лишь временная мера, призванная оградить от нападок слишком экзальтированных поклонников его таланта.