Камень Дуччо

В течение последнего месяца он ходил на рынок ежедневно, пытаясь отыскать незнакомку, которая спасла его руку от неумолимого тесака. Он и сам не мог понять, что являлось причиной его одержимости – исходящее ли от ее лица таинственное сияние, ее смелый лучистый взгляд или угаданная ею его заветная мечта о полетах, – но с момента их встречи им овладело ничем не объяснимое, но неодолимое желание запечатлеть ее образ на холсте. «Только бы найти ее, – думал Леонардо, – а уж позировать я ее как-нибудь уговорю». И тогда, наверное, он разгадает причину такого наваждения.

– Нет, господин, так мы никогда ее не найдем, – сказал Салаи, когда они уходили с рыночной площади. Утренний туман все еще окутывал город тонкой дымкой. – Вы не знаете ее имени, не знаете, где она живет, и главное – не знаете, что привело ее в тот день сюда. А что, если она вообще не флорентийка? Или просто привиделась вам?

Эта мысль уже не раз посещала Леонардо. Вязь золотой вышивки на груди и запястьях, блестящие ленточки, трепетавшие за спиной, словно крылья, бесстрашие, с каким она вступилась за него… Возможно ли, что она ангел, посланный Богом для спасения его левой, бесценной руки?

– Нет же! – спорил сам с собой Леонардо. – Разве голос посланца небес может звучать так живо, разве бывают у ангела такие лучистые глаза, такие теплые руки?

То была земная женщина, и он непременно найдет ее на рынке, в этом он не сомневался. Судя по бесшабашной отваге, с какой она держалась, по тому, как сразу признал ее торговец птицами, она здесь свой человек. Пусть она не встретилась ему сейчас – он придет днем. А потом на закате. И завтра, и послезавтра. Он не отступится, пока не найдет свою спасительницу.

Они с Салаи уже миновали мост через реку и свернули в переулок, когда на другом его конце чья-то закутанная в плащ фигура выскользнула из боковых дверей церкви.

Леонардо сразу узнал молодого скульптора, тот украдкой покидал церковь – и не какую-нибудь, а церковь Санто-Спирито, давно известную тем, что начинающим художникам здесь не отказывали в возможности учиться на натуре. У этой мимолетной уличной сценки могло быть лишь одно объяснение.

Леонардо зашел в церковь, терпеливо дождался момента, когда окончится утренняя служба и прихожане разойдутся, и лишь потом заговорил с настоятелем.

– Святой отец, – сказал Леонардо, выступив из тени притвора. – Только что я видел, как вашу церковь покинул Микеланджело Буонарроти.

– Господин Леонардо. – Отец Бикьеллини приветствовал его легким кивком. – Рад видеть вас в доме Божьем.

– Я пришел к вам за помощью. – Леонардо надеялся искренностью расположить к себе священнослужителя. – Я пытаюсь завершить нечто, чего никто еще прежде… – Он хотел открыть святому отцу свою мечту о полетах, но побоялся услышать уже знакомую проповедь о том, что если бы Господь Бог задумал человека способным летать, то дал бы ему крылья. Поэтому Леонардо объявил: – Я знаю, что делал здесь Микеланджело.

– Молодой человек приходил помолиться, – спокойно ответил отец Бикьеллини. – Думается, и вам, сын мой, пристало бы преклонить колена перед Господом нашим.

– Помолиться? – Голос Леонардо разнесся по пустой церкви. – Не для молитв он приходил сюда, а чтобы анатомировать покойников.

Отец Бикьеллини побледнел, когда крамольные слова слетели с губ Леонардо.

– Извините, меня призывают богоугодные дела, – решительно сказал он и повернулся, чтобы уйти.

Леонардо последовал за ним.

– Он же платит вам, верно? Я тоже готов заплатить, и притом гораздо больше…

Отец Бикьеллини резко оборвал его:

– Крепко усвойте, сын мой: подкупить меня невозможно. К тому же столь богопротивный замысел никогда бы не пришел в голову такому благочестивому юноше, как Микеланджело. Его отец воспитал его добрым католиком. Он из достойной семьи.

– Прошу прощения. Судьба не удостоила меня милостью иметь такого заботливого отца, – холодно заметил Леонардо.

– В таком случае вам следует искать руководства у Отца Небесного, – промолвил отец Бикьеллини и открыл перед Леонардо дверь.

Немного поколебавшись, тот вышел из церкви. Салаи ждал его на ступеньках.

– Идем, Джакомо. У нас сегодня важный день, мы должны поймать ветер – с какой бы силой и в каком бы направлении он ни дул.

– Ну что, Салаи, готов ты стать свидетелем исторического события? – Голос Леонардо прорывался сквозь завывания холодного зимнего ветра.

– Да, господин, – крикнул в ответ Салаи.

Они стояли на вершине Монте-Чечери, горы Лебедя, расположенной неподалеку от городских стен. На ясном небе не было ни облачка – идеальный день для полетов. От особенно сильного порыва едва не порвалась веревка, привязывающая к земле летательный аппарат. Еще один такой рывок – и он взмоет в воздух. Определенно, это добрый знак. Если машина сама стремится в небо, значит, непременно взлетит, нужно лишь запустить ее как полагается.