Камень Юноны

На следующий день ее ждал очередной сюрприз: Агеев летел вместе с ней. Это значило, три дня провести под его чутким руководством. Если в офисе внимание Егора рассеивалось на весь отдел, то теперь оно будет сконцентрировано на ней одной. Больше всего Олеся беспокоилась, что Егор станет давать ей ценные указания. Самое скверное в этой ситуации было то, что Агееву не возразишь, придется молча слушать его советы, или хотя бы делать вид, что преисполнена вниманием. Оставалась крохотная надежда, что по приезде на место, их пути разойдутся: начальник отправится по своим начальственным делам, которые ее, рядовую сотрудницу, не касаются, а она пойдет по своим, и будет заниматься ими без надзора и в свое удовольствие.

Но все вышло не так, как ей представлялось. Егор не собирался работать обособленно. Этот факт Олесю расстроил — все-таки придется терпеть его распоряжения. Но вопреки ожиданиям, начальник занудствовать не стал и повел себя несколько иначе. Она привыкла к совершенно другому поведению начальства. В «Ламиноре» четко делились функции: шеф — руководит, она выполняет указания.

На совещание к заказчику они пошли вместе. Обычно, руководители не брали с собой на такие мероприятия подчиненных, предпочитали уединяться с равными по должности. Поэтому приглашение Егора поучаствовать в обсуждении технического задания Олесю слегка удивило. Поведение шефа настораживало: он не давал поручений и не оценивал ее действий, одобрительно улыбаясь или выразительно хмурясь. Агеев ее окончательно обескуражил, когда собственноручно принялся устанавливать программу. Так они и работали на пару: Егор разворачивал программные продукты, Олеся их адаптировала под нужды клиента. Способность начальника выполнять какую-либо работу, кроме административной, заставила посмотреть на него другими глазами. Перед ней стоял обычный человек, совершенно безвредный, приятный и обаятельный, замученный собственной должностью и амбициями. Олеся подумала, что они могли бы стать друзьями, если бы не его фанатизм к соблюдению субординаций.

Вернувшись в Питер, Сырникова пересмотрела свое отношение к начальнику. Недоверие к Егору исчезло, а с ним и напряжение, появлявшееся всякий раз, когда Олесе приходилось с ним общаться. Она больше не ждала от него подвоха, к которому приучил ее предыдущий шеф. Аллергия на начальство в лице Агеева прошла, сменившись симпатией. Олеся и не пыталась ее скрыть: зачем прятать доброе отношение к человеку — оно никому не повредит. Почему-то многие считают излишним проявлять свое расположение, в то время, как негатив демонстрировать не стесняются. Олеся улыбалась при встрече с Агеевым, и он стал улыбаться в ответ.

Идиллия не осталась не замеченной женской частью коллектива, и, как следовало ожидать, была истолкована превратно. Теперь дамы с удовольствием наблюдали за «сладкой парочкой», в запой обсуждали отношения между Агеевым и Сырниковой, каждый раз приписывая им новые подробности. Почву для сплетен дала их совместная поездка в Нижний Новгород. Олесино сияющее лицо при виде шефа, превратило догадки в утверждение: бесспорно, служебный роман. Жизнь в кулуарах «Парадиза» закипела: она стала интересной и насыщенной. Только герои новостей ни о чем не догадывались — с их появлением кривотолки тактично умолкали.

Рита верить слухам не хотела, но не верить было трудно, особенно когда ревность блокировала способность трезво мыслить. Она ходила сама не своя, и старалась не смотреть на Олесю. Рита не хотела видеть, как подруга светится от радости — от этого ей сделалось бы еще хуже. Немного помогал шоколад с ромовой начинкой. В последнее время Рита его поедала в большом количестве, махнув рукой на талию. Какая тут фигура, при таком стрессе?

Однажды Сырникова в разговоре с Егором невзначай сказала:

— Мне нравится ваш кот.

Они сидели в его кабинете, и Олеся, как всегда, смотрела на плюшевую игрушку.

— И мне он нравится. Его подарила одна подружка.

— Имиджевый котик. Отдайте его мне.

Егор, наверно, не ожидал такого нахальства. Олеся и сама от себя ничего подобного не ожидала. Это шоколад с ромом придал ей смелости — сегодня подруги вместе обедали, и Рита угостила ее своим антидепрессантом.

— Люблю котов — они своенравные и независимые.

— Самое совершенное создание природы, воплощение изящества и элегантности. Так что, отдадите? — продолжала клянчить Олеся, особо не рассчитывая на щедрость Егора.

Не дождавшись великодушного жеста, она направилась к выходу.

— Я подумаю, — сказал он вдогонку.

Через неделю плюшевый кот поселился у Олеси на подоконнике. После санобработки, его шубка преобразилась: стала пушистой и поменяла оттенок — с грязно-розового на нежный цвет опала. Неудивительно, что никто не узнавал любимую игрушку шефа. Никто, кроме Ритки, и, само собой, Яны.

Рита сразу его заметила, когда зашла к Олесе за скрепками. С пол минуты, словно под гипнозом, она стояла, не отрывая взгляда от плюшевого создания.

— Егор Александрович подарил, — прокомментировала Олеся и рассмеялась — не заметить Риткиного удивления было не возможно.