Камень. Книга 6

— И ответите! — чуть ли не в лицо проорал мне капитан. — Ибо не потерплю! Потому как вчера без команды расслабились, а сегодня требуется все вернуть взад! — он глянул на меня «особенно грозно» и пошел дальше вдоль строя. — Ставлю задачу. Кросс на десять километров в браслетах, контрольное время — пятьдесят минут. — По строю пронесся недовольный гул. — Это еще не все, бойцы! — Уразаев остановился и вновь оглядел курсантов. — На этот раз будет существенное условие против правил: если хоть один не уложится во время, в увольнительную не идет весь курс. — И опять послышался недовольный гул, а капитан улыбнулся. — Предупреждаю сразу на бегу, дорогие мои, при размножении разными там инсургентами и плохо слышащими индивидуумами озвученного мною ранее вопиющего залета, устрою вам уже не легкий променад прогулочным шагом по Тверской-Ямской, а марш-бросок в полной выкладке на те же десять километров и с таким же контрольным временем. Будем формировать у вас командную сплоченность и чувство локтя впереди бегущего товарища. Все меня услышали? Так, маршрут побегушек вы знаете, про контрольное время можно уточнить у стоящих рядом товарищей и в записных книжках, командирам отделений раздать браслеты.

Через пять минут курс был готов «к побегушкам», а капитан демонстративно смотрел на часы.

— Вперед! — рявкнул он и махнул рукой.

И мы рванули… Было ли мне неудобно перед остальными курсантами за то, что мы бежим так много и по сокращенному графику из-за моего вопиющего и циничного залета? Немного. Но большую досаду я испытывал по поводу действий капитана Уразаева, который прекрасно знал мое отношение к своему переводу сюда и должен был ожидать чего-то подобного, относясь ко всему происходящему более лояльно. Хотя выпивали мы вчера с братьями и девушками чуть ли не в отрытую, капитан явно должен был как-то на это прореагировать, да и стукачки, похоже, среди курсантов наличествовали. Ладно, учтем все эти факторы и скорректируем в соответствии с ними свое дальнейшее поведение.

Трасса проходила по заснеженному лесу и была проложена явно понимающими в подобных вещах специалистами: она и петляла, и резко поворачивала, а короткие ровные участки сменялись оврагами и затяжными подъемами. Теперь я понимал возмущение курсантов обещанием Уразаева устроить марш-бросок в полной выкладке — кто послабее и не слишком хорошо подготовлен на этих затяжных подъемах мигом сдохнет!

— Это поворот на трехкилометровую дистанцию… — показывал мне на ответвляющуюся просеку Зверев, рядом с которым я держался. — А это на пятикилометровую… А там у нас полигон…

Наше первое отделение, как и положено, бежало первым, а Евгений постоянно поворачивался и перекрикивался с разными курсантами, находящимися не только в середине, но и в хвосте колонны. Как я понял, Зверев таким образом общался с другими командирами отделений и согласовывал с ними общий темп бега, а все вместе они контролировали еще и отстающих.

Минут через пятнадцать после начала забега я наконец расслабился, задышал полной грудью, с огромным удовольствием, вбирая в легкие морозный воздух, расфокусировал зрение, стараясь смотреть только на темные стволы деревьев, а не на спины впереди бегущих товарищей, вспоминая все те ощущения свободы и счастья, которые у меня были, когда мы с Прохором носились по Смоленским лесам! Как же стало на душе тепло, спокойно и хорошо! А жизнь показалась такой прекрасной и замечательной! И нет никаких проблем, только ты и природа вокруг! Только чистый и такой вкусный воздух!

Сколько я так пробежал, не помню, но из этого легкого транса меня вывел слегка задыхающийся голос Зверева:

— Алексей, ты как?

— Нормально. — Я на бегу пожал плечами. — Что случилось?

— Ничего не случилось! — Евгений стер со лба пот. — Ну у тебя и здоровья! Бежишь легко, дышишь ровно, еще и улыбаешься! Прям машина какая-то!

— Брось! — отмахнулся я. — В детстве просто клювом не щелкал и на месте не сидел. В график укладываемся?

— Похоже, что нет, — нахмурился он. — Есть отстающие. Я тебе как раз сказать хотел, чтоб ты дальше впереди держался и был ориентиром вместе с остальным отделением, а я побегу отстающих подгонять.

— Сколько осталось до спортгородка?

— Больше двух.

— Тогда я с тобой.

— Хорошо.

Мы с ним отскочили на край просеки и остановились, пропуская уже изрядно растянувшуюся колонну. Наконец показались и отстающие, впереди и по бокам которых бежали подгоняющие их молодые люди и девушки. Особенно «плоха» была невысокая миниатюрная девчушка, из-под кепи которой выбивались светлые волосы: несмотря на то, что ее поддерживали за локти с двух сторон, ноги у курсантки все равно заплетались.

— Точно не уложимся в норматив! — прокомментировал увиденное Зверев.

— Уложимся, — возразил я и приблизился к этой троице. Пристроившись рядом, спросил у девчушки. — Как тебя зовут?

— Елена, ваше импер… — прошамкала губами она.

— Не переживай, Елена, все будет хорошо! Давай поступим следующим образом, сейчас тебя закинут мне на спину, а ты будешь крепко держаться.