Камень. Книга 7

Последовавшая церемония награждения не заняла много времени, как и краткая фотосессия с врученным мне серебряным кубком, после чего князь Долгорукий пригласил всех в фуршетный зал «отобедать чем Бог послал».

Я же задержался около стола, решив убрать кий в чехол, но мне помешал телефонный звонок с незнакомого номера:

– Слушаю.

– Добрый день, Алексей Александрович! – в шуме бильярдной единственное, что я определил, – это мужской голос. – Поздравляем вас с победой!

– Спасибо. Представьтесь, пожалуйста.

– Отец Владимир вас беспокоит, с которым вы недавно познакомились в военном училище. – Я напрягся. – Алексей Александрович, хотелось бы встретиться…

– Мой особняк в качестве места встречи меня вполне устроит, – я помнил инструкции родителя. – День, час? Количество гостей? Особые пожелания к карте вин и меню?

– Ваш особняк? Мы предполагали что-то подобное… – И после непродолжительной паузы: – Хорошо, Алексей Александрович, эта суббота часиков в четырнадцать вас устроит?

– Вполне.

– А вино белое сухонькое под рыбку для меня и отца Василия. Его святейшество нам в известность о встрече поставить или?..

– Будьте так любезны, батюшка, – хмыкнул я. – Еще пожелания?

– Хотелось бы получить ваше слово, Алексей Александрович, что со стороны ваших цепных псов из «Тайги» и особенно господина Кузьмина не последует… провокаций. Это же касается и лично вас…

– Даю слово. Конечно же, в рамках разумного.

– Ну конечно, на другое мы и не рассчитывали. У вас остались еще ко мне вопросы?

– Масса, батюшка! Но это, как вы догадываетесь, не телефонный разговор.

– Догадываюсь, Алексей Александрович, – отчетливо хмыкнул он. – Не смею больше задерживать! До встречи!

Свое «до встречи» я сказал уже в пустоту, убрал телефон в карман брюк и на автомате принялся искать глазами родителя и Виталия Борисовича Пафнутьева…

Глава 11

Первое желание – тут же пойти и доложить отцу о звонке батюшки Владимира – я в себе поборол и занялся кием, который, перед тем как сунуть в чехол, тщательно протер куском сукна, оставленным на столе Долгоруким. Еще минуту натягивал на себя пиджак и оправлял его, контролируя, чтобы ладони после телефонного разговора двигались спокойно и плавно. Ах да, надо бы руки помыть – после мела и сукна их чистыми было не назвать.

В уборной ополоснул лицо, заставил себя натянуть на него улыбку и, глядя на симпатичного, довольного жизнью молодого человека в зеркале, попытался сформулировать для себя ответ на вопрос: а как лично я отношусь к батюшкам? Понятно, вне контекста, связанного с Тагильцевым и Бирюковым.

Во-первых, подходить к компании, возглавляемой сейчас Владимиром и Василием, следовало с огромной долей опаски и уважения – одно то, что Романовы с их хваленой Тайной канцелярией на протяжении десятилетий, пусть и с оглядкой на Патриархию, позволяли батюшкам резвиться на полную катушку, говорило о многом. Во-вторых, даже если они решили сдаться, полного доверия к ним не будет никогда. Батюшки все прекрасно понимают и в этой связи при малейшем подозрении на нарушение договоренностей биться будут до последнего, что тоже не есть хорошо. В-третьих, желание церковных колдунов сдаться может быть частью хитрого посмертного плана Тагильцева, хотя это маловероятно, но отбрасывать в сторону подобную возможность все же не стоило…

Из положительных моментов виделись следующие: Владимир с Василием реально спасли меня от смерти, имея при этом прекрасную возможность добить после той атаки Тагильцева, и это был огромный, жирный плюс, практически перевешивающий все отрицательные моменты. Фактически я был обязан батюшкам, хоть они сами виноваты в сложившейся ситуации: не начни покойный Тагильцев охоту за мной, ничего подобного и не случилось бы. Следующий жирный плюс относился к знаниям церковных колдунов, которыми те могли с нами поделиться. И тут следовало думать в первую очередь о Ванюше, бойцах «Тайги» и военных колдунах, да и у меня по ходу общения будет масса вопросов. Не стоило забывать и об усилении рода – царственный дед точно постарается со временем прибрать батюшек вместе с их семьями, как он потребовал перестраховаться с Кузьминым, и тут я с ним полностью соглашусь, такую мощь без присмотра оставлять не следует ни в коем случае…

– Леха, ты чего залип?.. – от разглядывания себя красивого меня отвлек Андрей Долгорукий, стоящий в дверях уборной. – Пойдем уже, тебя все потеряли!

– Извини, дружище! – я потянулся за бумажным полотенцем. – Руки мыл и сам не заметил, как нашу с тобой игру начал анализировать.

– Делать тебе больше нечего! – фыркнул он. – Попроси потом у своих дворцовых записи с камер, вот и проанализируешь.

– Потом будет уже не то. – Мы вышли в зал. – Не будет таких свежих ощущений.

– Тут соглашусь, мне потом тоже трудно анализировать…