Камень. Книга 7

– Лешка, ты сам себе противоречишь, – прищурился художник. – Вика постоянно над тобой прилюдно стебется, бьет, и ты ей это спокойно позволяешь, а меня после этого еще и жизни учишь.

– Виктории стебаться над собой и бить я именно что позволяю, и те, кто это видит, прекрасно все понимают. Кроме тебя, похоже… – хмыкнул я. – Это две большие разницы, Шурка. Она и над тобой стебется, и ты, что характерного, ничего оскорбительного в этом не видишь. Ведь так?

– Так, – кивнул он. – Согласен, неудачный пример.

– Давай я тебе подскажу: Юсупова и Долгорукая, особенно Юсупова, ну, еще Демидова. Вот уж кого приходилось на место ставить резко, потому как нормальных слов эти отмороженные девахи не понимают, привыкнув в своих родах ко всеобщему обожанию и вседозволенности. И ничего, Шурка, дружим и нормально общаемся. А вообще, бери пример со своего отца, который, уж извини, терпит-терпит вые… закидоны твоей мамы, а потом ка-ак…

– Да, батя такой, – с гордостью заявил улыбающийся Петров. – Мама потом долго шелковой ходит. Слушай, а почему сегодня Инги Юсуповой не было?

– Она со всей семьей под домашним арестом, – пожал плечами я. – Князь Юсупов имел неосторожность в один блудняк от жадности влететь.

– Вот же… – нахмурился Шурка.

– Если тебе интересны подробности, можешь завтра с Прохором на эту тему пообщаться.

– Знать ничего не хочу! – художник замахал руками, развернулся и пошел по коридору в сторону своих покоев. – Спокойной ночи!

– Спокойной, – улыбнулся я ему вслед.

А про себя еще раз отметил, что уж кем-кем, а дурой Инга Юсупова не была, раз не только прислала мне лекции по всем предметам, но и прикрепила к ним отдельно домашние задания по каждой конкретной теме.

– Леша, вставай…

Не открывая глаз, я резко сграбастал Елизавету в охапку. Девочка взвизгнула и залилась смехом:

– Лешка, так ты не спишь!

– Уже нет. Тихо, Лизонька, Алексию разбудишь…

– А я уже тоже не сплю, – потянулась под одеялом та. – Доброе утро, ваши императорские высочества!

– Доброе утро! – сказали мы с сестрой в один голос, и девочка продолжила: – Алексия, а ты мне сегодня песенки еще попоешь?

– Обязательно, Лизонька, только нам с Алексеем надо встать, умыться и почистить зубки. Ты уже свои зубки почистила?

– Уже давно. И позавтракала тоже. – И продолжила обиженным тоном: – А Маша с Варей все еще спят и подниматься не собираются, как и папа. – Девочка встала. – Я вас в гостиной подожду. – И вышла из спальни.

– Закончились, похоже, у нас беззаботные денечки, – не удержался от комментария я.

– Не помню, когда у тебя, Лешка, было по-другому. – Алексия перелезла на мою сторону кровати и обняла. – А сестренка твоя очень даже милая девочка. И, да, Лешка, беседа вчера со мной Прохором была проведена, задачи озвучены, акценты расставлены.

– Если Елизавета хоть как-то будет мешать твоей основной творческой деятельности, только скажи… Договорились?

– Договорились. – Она пихнула меня в бок. – И пошли уже в душ, а то ребенок без присмотра.

– А Маша с Варей у меня получат! – пробормотал я. – Вчера клялись, что будут помогать, а сами… – чмокнул Алексию в губы и соскочил с кровати.

Через двадцать минут мы уже завтракали в столовой, а Елизавета сидела с нами и лакомилась мороженым, которое сама же и выпросила у поварят на кухне.

– Доброе утро! – в столовую зашли довольно бодрые после вчерашнего Прохор с Иваном. – Как спалось, молодые люди?

Оба улыбались, но вот от колдуна, несмотря на доброжелательную гримасу, слегка несло плохо скрываемым раздражением. А может, и не скрываемым, Кузьмина не понять. Елизавета бросила мороженное, соскочила со своего стула и спряталась за моей спиной.

– Лиза, ты чего? – повернулся я к ней.

– Дяденька Иван страшный, – громко зашептала девочка. – И он чем-то очень расстроен.

Мгновенье, и Кузьмин опять «застегнут на все пуговицы», а его улыбка стала еще шире:

– Дворцовым разнос устроил, совсем расслабились в последнее время. – И засветился. – Елизавета Александровна, а такой дядька Иван вам нравится больше? – И в нашу сторону пошла эмоция радости.

– Да! – сестренка сначала робко заулыбалась, потом встала рядом со мной и засмеялась. – Еще, дядька Иван!

Улыбалась и Алексия, что Кузьминым не осталось незамеченным, и он выдал эмоцию нежности. Через минуту я решил остановить эти забавы:

– Лизонька, дядька Иван уже устал, давай он с тобой потом поиграет?

– Хорошо. – Девочка с важным видом кивнула. – А ты со мной тоже поиграешь?

– Обязательно. И еще, Лизонька, ты сегодня делала утреннюю гимнастику?

– Нет, – помотала она головкой. – Но если надо, я готова.

– Лиза, – я указывал сестре на воспитателя, – дядька Прохор в этом доме самый главный, и он очень не любит, чтобы пропускали утреннюю гимнастику, даже по выходным. – Воспитатель утвердительно кивнул. – Думаю, Марии с Варварой тоже необходимо размяться. Как ты считаешь?

– Обязательно надо, – подскочила на месте девочка и уже собралась бежать на выход из столовой.

– Лиза, – остановил я ее, – ты забыла, кто в этом доме главный.

Сестренка уставилась на моего воспитателя:

– Дядька Прохор, какие будут указания?