Камень любви

— Я уже сообщил куда следует и об убийстве, и о находке, — сказал Анатолий и нахмурился. — Давайте без паники! Нам бы ночь простоять да день продержаться! Думаю, уже к утру прибудут спецназовцы, оперативники, следователи… — и, не договорив, прислушался.

— Кажется, машина подъехала? Пал Палыч, что ли, вернулся? Для полиции еще рановато!

— Так вроде не одна машина? — Ева поднялась из-за стола. — Если это не полиция?..

Громкие крики снаружи, шум и ядреная ругань заглушили конец фразы. Палатка затряслась, заходила ходуном, полог, прикрывавший вход, снесло, словно ветром, в сторону. И, сметая все на своем пути — людей, скамейки, стеллажи, — в палатку влетели четверо дюжих парней в камуфляже, в одинаковых черных масках, с оружием наперевес.

— Всем на пол! Лежать! Руки на затылок! Работает ОМОН! — орали они и, орудуя прикладами, расталкивали людей тычками в спину, подзатыльниками и пинками.

Археологи сбились в кучу и потрясенно молчали, не понимая, что происходит. В принципе, падать и лежать было негде, слишком маленькое пространство. И тогда, расшвыривая ногами оставшиеся стулья и скамейки, омоновцы бросились к тем, кто ослушался приказа. Кого-то схватили за шиворот и бросили на пол, кого-то заставили лечь кулаком, кого-то — прикладом автомата.

— Что вы себе позволяете? — взвизгнула одна из женщин, когда один из бойцов схватил ее за волосы и толкнул в кучу возле стола.

— Заткнись, сука! — рявкнул омоновец и наступил ей на спину ногой в армейском ботинке. — Не трепыхайся! Пристрелю!

— Вы в своем уме? Что за издевательства? — рявкнул Анатолий и оттолкнул державшего его спецназовца. — Я руководитель экспедиции! Предъявите документы и представьтесь! Кто командир?

— Тебя-то нам и надо! — хрипло засмеялся один из омоновцев и ударил его прикладом под ребра. — Вот тебе наши документы!

Анатолий словно переломился в поясе и молча рухнул рядом с коллегами.

— Оттаскивай! — приказал тот, что ударил прикладом.

Двое бойцов тотчас схватили Анатолия за ноги и поволокли к выходу. Татьяна похолодела. Кровавая струйка стекала по подбородку Анатолия, голова безвольно болталась из стороны в сторону. Она вскочила на ноги, готовая вцепиться во всякого, кто встанет на ее пути… Но тут из-за стола вырвалась Ева. Она ловко вывернулась из рук омоновца, хотевшего было ее удержать, и пнула его ниже колена. Боец охнул, схватился за голень и грязно выругался.

— Суки! — яростно выкрикнула полька и мастерски двинула кулаком в лицо второму бойцу, который ринулся на выручку сослуживцу. Видно, угодила в нос, потому что и этот омоновец отшатнулся от нее и выругался. А Ева, толкнув его в грудь так, что он завалился спиной на сейф, кинулась в дальний угол, подняла край палатки и выскочила наружу.

— Держи бабу! — крикнул тот, кого она пнула. И двое бойцов, мигом оставив Анатолия у входа в палатку, бросились следом за Евой.

Слышно было, как они орали:

— Стой! Стой!

А следом — одиночные, но один за другим — три выстрела.

— Господи! — всхлипнула одна из женщин. — Что вы творите? Мы же не преступники!

— Молчать! — рыкнул на нее омоновец. — Есть сведения, что вы присвоили бесценный клад — собственность государства!

— Все разом присвоили? — приподнял голову от пола археолог в очках. — По карманам растащили?

— Он еще шутит! — боец ткнул его в плечо носком ботинка. — На зоне так шутить будешь!

Воспользовавшись суматохой, Татьяна выбралась из своего закутка. Слегка пригнувшись, прошмыгнула за спинами омоновцев к Анатолию и опустилась рядом с ним на колени. Он лежал без движения, лицо и руки в крови… А она никак не могла разобрать: дышит ли он или удар омоновца оказался смертельным? Проверила пульс. Едва ощутимо, но кровь в артерии на шее пульсировала! Радость, что он жив, придала смелости! Теперь надо капнуть нашатыря на что-нибудь. Татьяна быстро огляделась по сторонам. Может, на чей-то платок, втоптанный рядом в земляной пол? И дать Анатолию понюхать, чтобы пришел в себя…

Но тут ее заметили!

— Эй! — окликнул ее один из бойцов. — Ты что там делаешь? Кому сказано: рылом в землю!

И замахнулся прикладом. Прижимая к груди бутылку с нашатырем, Татьяна уклонилась от удара, но больно при этом ушибла локоть о край валявшейся рядом скамьи.

— Чего орешь? — Она с негодованием посмотрела на омоновца, который темной громадой возвышался над нею. — С безоружными людьми легче воевать, чем с бандитами?

И добавила презрительно:

— Дылда в камуфляже! Молодец среди овец!

— Ах ты! — «Дылда», похоже, расстроился и клацнул затвором.

— Погоди! — второй омоновец вдруг отстранил его.

Шагнув к Татьяне, он ухватил ее за рубашку на груди и рывком поставил на ноги.

— А, красотка! Как же я тебя не заметил?

И, склонившись настолько близко к лицу, что она почувствовала резкий запах табака, прошипел:

— Куда нож подевала, тварь блаженная?

— Какой нож? — она попыталась вырваться.

— Отдай нож, а то отделаю — мать не узнает! — глаза в прорезях маски сверкнули яростью.

Татьяна помертвела. Боже! Она слышала именно этот голос. Там, у валуна… И, кажется, поняла, кому он принадлежал…