Камень, ножницы, бумага

— Просто подстриглась.

Мои волосы, в отличие от моего лица, ты узнаёшь и, кажется, тебя всегда немного беспокоит, когда я в них что-либо меняю. По правде говоря, они теперь короче всего на дюйм и чуть более яркие, чем раньше, но приятно чувствовать, что на тебя обращают внимание. Мне захотелось немного побаловать себя, я ведь это заслужила, однако по твоему лицу я поняла, что ты думаешь о чем-то другом.

— Ты предпочитаешь сейчас рассказать, что тебя беспокоит, или после ужина? — уточнила я.

— Меня ничего не беспокоит. — Ты надулся, как избалованный ребенок. — Я сегодня закончил свой сценарий… и подумал, не захочешь ли ты выпить в пабе, чтобы отпраздновать это событие? — Я собиралась вежливо возразить, что устала, но ты предвосхитил мой отказ, добавив: — Кроме того, я подумал, вдруг ты захочешь его прочитать, прежде чем я отправлю своему агенту?

И просьба не просто звучала в твоем голосе, она была в твоих глазах.

Ты все еще нуждался во мне.

Несмотря на всех коллег и друзей-писателей в Лондоне и Лос-Анджелесе, тебе все равно небезразлично мое мнение. Совсем как тогда, когда мы только встретились.

— Вот уж не думала, что я все еще твой первый читатель, — ответила я, в свою очередь демонстрируя обиду.

— Конечно. Твое мнение всегда имело самое большое значение. Как ты думаешь, для кого я в действительности пишу все эти истории?

Я очень старалась не заплакать.

— Для меня?

— Практически всегда.

Это заставило меня улыбнуться.

— Я подумаю.

— Может, игра «камень-ножницы-бумага» поможет тебе принять решение?

— Может, нам стоит сыграть в нее на что-нибудь другое? — возразила я, заставляя себя посмотреть тебе в глаза.

— Например?

— Например… стоит ли нам все еще быть вместе?

Это заинтриговало тебя — даже больше, чем прическа, — и ни один из нас тогда не улыбался. Не знаю, что я ожидала от тебя услышать, но это было не…

— Ладно. Давай сделаем это. Игра в «камень-ножницы-бумага» решит будущее нашего брака. Если я проиграю, все кончено.

Я больше не была уверена, кто из нас шутит и шутит ли вообще. Ты всегда позволял мне выигрывать, когда бы мы ни играли в эту игру. Мои ножницы каждый раз разрезали твою бумагу. Каждый. Раз. Я не знаю, почему мне захотелось, чтобы на этот раз было по-другому, но моя рука приняла новую форму. К моему удивлению, твоя тоже.

Сначала мы оба изобразили камень, и это была ничья.

Но если бы я не изменила привычный ход вещей… ты бы победил.

На втором этапе мы оба выбрали бумагу.

Поскольку ставки были значительно выше обычных, третий раунд этой детской игры казался невероятно напряженным.

И вот финал. Я решила изменить фигуру, а ты предпочел оставить предыдущую. Твоя ладонь в форме бумаги обхватила мой кулак, изображающий камень, и ты победил.

— Думаю, это означает, что мы остаемся вместе, — прошептала я.

Тогда ты схватил меня за обе руки и притянул ближе.

— Это означает, что иногда жизнь трансформирует людей, даже таких, как мы. Мы оба — другие версии самих себя, если сравнивать с тем, какими мы были, когда впервые встретились. В некотором смысле почти неузнаваемые. Но я люблю все твои версии. И не важно, как сильно мы изменимся: мои чувства к тебе — навечно, — сказал ты, и мне хотелось тебе верить. Мы вместе прошли такой долгий путь! Вот почему я не могу позволить нам развалиться на части.

Мы не пошли в паб и особо не пытались отпраздновать нашу годовщину, вместо этого я засиделась допоздна, чтобы прочитать твой сценарий. Он был хорош. Возможно — лучший. Чувствовать себя нужной — это не то же самое, что чувствовать себя любимой, но это достаточно близко, чтобы напомнить мне о нас прежних. Я хочу снова найти тех нас и предупредить их, чтобы они не позволяли жизни слишком сильно менять их.

На следующий день, утром, прежде чем уйти на работу, я оставила свои заметки о рукописи вместе с моим подарком на кухонном столе. Это была маленькая бронзовая статуэтка, изображающая кролика в прыжке. Ты связал его с «Приключениями Алисы в Стране чудес», зная, что это одна из моих любимых книг в детстве, — но ты ошибался. Я купила его, потому что он напомнил мне русскую пословицу, которой однажды научил меня один старик. Она все еще мне нравится: «За двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь».

Через несколько дней ты подарил мне бронзовый компас со следующей надписью: «Чтобы ты всегда могла найти дорогу ко мне».

Я и не подозревала, что ты считаешь меня потерявшейся.

Твоя жена. ХХ

Амелия

Адам бросает машину со спущенными шинами и влетает обратно в часовню. Я следую за ним через комнату для обуви, кухню, затем гостиную, пока мы оба не оказываемся посреди секретного кабинета Генри Винтера. Адам оглядывает комнату. Я не догадываюсь, что он ищет или надеется найти. Мне больше нравилось, когда я думала, что мы вот-вот уедем.