Камень, ножницы, бумага

— Не все актрисы блистают на сцене. Некоторые ходят среди нас, маскируясь под обычных людей. — Мы оба рассмеялись, и ты прижал меня к себе еще крепче. Есть что-то совершенно волшебное в том, чтобы лежать в уютной постели, когда на улице холодно. Делиться теплом тела с тем, кого любишь. Или к кому привык. Но только потому, что мы все еще спим в одной постели, это не значит, что наши мнения совпадают.

— Что ты видишь во мне? — поинтересовалась я.

— Как всегда, свою прекрасную жену.

Тогда ты пристально посмотрел на меня, и я почувствовала этот взгляд.

— Что с нами случилось? — спросила я, ожидая, что ты отвернешься или сменишь тему, однако этого не случилось.

— Я уже не тот, кем был десять лет назад, и ты тоже, и это нормально. Единственный вопрос, который мы должны задать себе: любим ли мы тех, какими мы стали сейчас? Слушая нынче вечером твою подругу, я почувствовал себя одиноким и счастливым одновременно. Успех отношений нельзя измерить количеством прожитых вместе лет. Мне нравится, что мы отмечаем эти вехи — каждую годовщину, и даже я улыбаюсь, слушая в новостях о парах, которые жили вместе семьдесят лет, но все же, я думаю, реально иметь связь на одну ночь, которая окажется более глубокой, чем некоторые браки. Дело не в том, как долго длятся отношения, а в том, что вы узнаёте друг о друге и о себе.

— О чем ты?

Ты улыбнулся.

— Камень-ножницы-бумага.

— Что, прости?

— Ты слышала меня: камень-ножницы-бумага. Если ты победишь, мы останемся вместе навсегда.

Должно быть, прошел год с тех пор, как мы в последний раз играли в эту игру. Но ты опять позволил мне победить, как всегда мои ножницы разрезали твою бумагу. Это звучит глупо, но я почувствовала, что, возможно, это означает, что мы стали чуть больше похожи на тех, кем были раньше.

— Что бы случилось, если бы я проиграла? — спросила я.

— Мы все равно остались бы вместе навсегда, потому что я люблю вас, миссис Райт, — ответил ты, обнимая меня за талию. Даже если причиной изъявления этих чувств стал алкоголь, мне было все равно. Ты проводишь весь день, работая со словами, но сейчас случились именно те слова, которые мне нужно было услышать.

— Я люблю тебя больше, — прошептала я, и мы впервые за долгое время занялись любовью.

Я девушка, которая кладет яйца в одну корзину, когда дело доходит до отношений, и это опасный путь. Одно неудачное падение или оплошность — и все, что мне дорого, может быть смято и разбито. Я нашла своего человека, когда встретила тебя, и с тех пор я никогда по-настоящему не нуждалась и не хотела никого другого. Правильно это или неправильно, но я вложила в нас каждую частичку своих эмоций. Я приняла твои надежды и мечты и любила их, как если бы они были моими собственными. Я так сильно заботилась о тебе, что мне больше нечего было дать кому-то еще, даже самой себе. Я была довольна нашим кругом общения, достаточно большим для двоих. Мне всегда хватало тебя, но я никогда не чувствовала, что тебе вполне хватает меня. Вероятно, это может измениться. Как знать, вдруг, если я попытаюсь любить тебя немного меньше, чаша весов склонится в мою пользу и ты сможешь любить меня немного больше?

Я очень беспокоюсь о своей подруге и не хочу закончить так, как она. Видеть ее здесь, в нашем доме — такой одинокой, грустной и разбитой, — было чем-то вроде тревожного звонка. Забавно, как несчастье другого человека может заставить вас осознать, сколь многим вы владеете. Нам нужно перестать принимать друг друга как должное. Еще одна вещь, которую никто не говорит вам о браке: порой бывает хорошо, иногда плохо, но это не значит, что все кончено. Возможно, все идет именно так, как должно быть? Так что, хотя наш дом перестал казаться домом, я попытаюсь все исправить. И я попытаюсь исправить нас. Даже если это означает консультации, или компромиссы, или, возможно, некоторое время вдали от дома, только ты и я… и Боб. Наверное, в каждом брака есть секреты, и, вполне вероятно, единственный способ остаться в браке — это продолжать хранить их.

Твоя жена. ХХ

Адам

— Что это значит? — с угрозой в голосе произношу я, держа в одной руке крошечный ящичек, полный пенни, а в другой — сломанную кружку с «Уйдите, я пишу!». Я могу страдать от лицевой слепоты и странных неврологических сбоев, но с моей памятью все в порядке (большую часть времени). На столе полно подарков на годовщины, моя жена дарила их мне на протяжении многих лет. — Ты замешана во всем этом?!

— Что? Нет! — вопит Амелия.

Я пристально смотрю на нее, пытаясь найти правду, но я даже не вижу ее лица. Ее черты расплываются, как на картине Ван Гога, и у меня кружится голова, когда я просто гляжу в ее сторону. Порой я могу узнать людей по прическе, цвету их волос или по характерной паре очков. Иногда я не понимаю, знакомы ли мы вообще.

— Тогда как ты это объяснишь? — напираю я, поворачиваясь обратно к столу. — Именно ты организовала эту короткую поездку в Шотландию; именно ты привезла нас сюда…

— Я правда не могу объяснить ничего из того, что произошло в эти выходные.