Камень первый. Холодный обсидиан

— Смело, — оценил Флавус. — Но во второй раз так не повезет…

…Такого супа не варили в Кулдагане. Даже мама, когда была жива. Мясо, нарезанное ровными кусочками, было красивым, как красный мрамор, со всеми его прожилками. Кангасск еще догадывался, как можно сварить такое: не пожалеть томатного соуса и красных фруктов. Но остальное… где-то росли эти чудные зернышки, зеленый овощ с пупырчатой шкуркой и, нарезанный соломкой, овощ красный, с годовыми кольцами, как на дереве. Таких не знали у него на родине, и торговцы не привозили…

Горяч, горяч и щедр был этот суп…

— Спасибо, мам, суп волшебный! — от души похвалил Флавус.

— Спасибо, госпожа Рейне, — поблагодарил и Кангасск. — После походной пищи такой суп — бальзам для желудка! — сказал и мимоходом подумал, что несправедливо все же умолчал о владиных блинчиках. Но суп — это особое дело…

И вновь без единого лишнего движения хозяйка собрала со стола тарелки, ложки и хлеб. Ворвись сейчас в дом разбойник — и она, несомненно, уложила бы его тарелкой в переносицу, не промахнувшись с пяти шагов…

Раньше Кангасск не был таким наблюдательным. С тех пор, как он принял в дар харуспекс, ему во всем мерещится некий глубинный смысл. И сердце очередной раз делает ёк от внезапного укола интуиции…

— У тебя нет других дел сегодня, Кангасск? — осведомился Флавус.

— Нет, вообще-то, — ответил он. — Можешь звать меня Кан.

— Если не секрет, как тебя мама звала в детстве? — последовал неожиданный вопрос: госпожа Рейне умела спросить так, что забудешь, куда шел только что, или ложку до рта не донесешь…

— Гасси… — Кан смущенно кашлянул и невольно засуетился: поскреб в затылке, почесал глаз, постучал пальцами по столу…

Хозяйка кивнула и улыбнулась.

Дальнейших расспросов не последовало. Теперь Рейне мыла посуду и не обращала на Флавуса и Кана-Гасси никакого внимания.

— Ну, если дел нет, — широко улыбаясь, развел руками Флавус, — может, расскажешь нам с Сильвией о Кулдагане? Сестру бы это порадовало. А то она с этой болезнью из дома не выходит, так пусть хоть поговорит с новым человеком… Ну так что?

— Да, конечно, с радостью, — рассеянно пробормотал Кангасск с самым задумчивым видом и, уже вслед за Флавусом поднимаясь по лестнице на чердак, затолкал харуспекс под рубашку.

Чердак был светел: две пары гигантских окон смотрели прямо в небо. Крышу подпирала загадочная каменная колонна — присмотревшись поближе, Кангасск понял, что это просто продолжение камина, так что в суровую зиму колонна прогревала жилой чердак, а украшавшие ее каменные морды чарг своими сапфировыми глазами круглый год отгоняли от обитателей дома всякое зло.

Что до самого дома, то видно, что его обитатели любят камень. Среди деревянных домов Ивена он выглядел неприступным замком. И всюду — синеглазые чарги…

На чердаке парней встретила хрупкая маленькая девочка, светловолосая, чернобровая и синеглазая, как брат. Недавно стриженые волосы упругими пружинками рассыпались по плечам. Сильвия была бледна, как и всякий больной ребенок, и держала на руках белоснежную пуховую зверюшку с блестящими глазами-бусинками и двумя длинными, видимой остроты зубами.

— Пухляк, — покачал головой Флавус. — Тот самый, который в носке… Мне он в трех местах руку прокусил, пока я его вытаскивал, а у нее сидит, как ручной… Впрочем… Сильвия, это мой друг, Кангасск Дэлэмэр, — с гордостью, точно легендарного героя, представил Кана Флавус. — Думаю, он нас развлечет парочкой историй, пока не стемнело.

— Привет, — сказала девочка с улыбкой, продолжая, впрочем, тискать пухляка… — Я Сильвия Бриан.

Кан учтиво склонил голову и положил руку на сердце, как поступил бы рыцарь, представленный прекрасной леди из сказки. И тут же понял, что не зря подыграл Флавусу: бледная девчушка прямо-таки расцвела на глазах, даже щечки порозовели… О, он расскажет ей о Кулдагане. Красиво, как никогда!..

…Кан-Гасси нашел благодарных слушателей. И впервые, не углубляясь в собственное несчастное бытие, рассказывал знакомые с детства старые легенды и был горд за свою маленькую страну…

«Есть две древние легенды, которые тысячи лет спорят между собой, — говорил он нараспев. — Одна повествует о мире Ле'Рок, где арен, который в Омнисе называют песком, покрывал всю землю, и из нее, как зубы, торчали горы, кольцом окружавшие жилые острова. Или же одна огромная гора держала в потухшем жерле озеро, и люди жили по его берегам.