Камень первый. Холодный обсидиан

Ополчение в Арен-кастеле выставляли, да. Кангасска не пустили, потому что тогда ему было всего двенадцать лет, но он видел, чем все кончилось. Поначалу в подлетающих драконов бодро летели арбалетные болты и стрелы, но потом стало ясно, что вреда это им не причиняет, но застревает в чешуе и дико злит, тогда самые сообразительные попрятались по домам, а нескольких безымянных героев, которые отказались убежать и выхватили мечи, просто смяли и потом съели (расправы Кангасск не видел, потому что мама закрыла ему ладонью глаза)…

Странники добились большего успеха: они подняли против драконов арен.

— …Арен?! — только не подскочил Флавус.

— Да, песчаную бурю, — пожал плечами Кангасск. — Искусство Странников — секрет для меня. К сожалению. К большому сожалению, — последнее было сказано с горечью. — Мои предки тысячи лет жили у фонтана, под защитой стен и забыли, что значит жить в единстве с пустыней. Но Странники… они действительно подняли арен и бросили бурю навстречу драконам. Я сам видел, как туча песка поднялась в воздух у Арен-кастеля и полетела к ним. Драконы повернули назад, но там шла уже другая буря. Шла правильным полумесяцем, как будто… как будто ее в стекло заключили. А первая буря в это время перестроилась козырьком и накрыла всех тварей. Песок забил им глаза, ветер не дал улететь. Так что они попадали на землю и большей частью переломали кто крылья, кто лапы. Потом их, уже беспомощных и ослепших, добили на земле. Странники и наше ополчение… Я тоже там был, — как бы между прочим добавил Кангасск. — Конечно, многие драконы кусались и когти пускали в ход, даже ранили некоторых, но… мало чести в таком сражении… — вздохнул Кан, — сами понимаете… резня это…

— Сколько лет тебе было? — спросил Флавус, нахмурившись.

— Четырнадцать, — просто ответил Кангасск.

Охотник промолчал, но это молчание говорило больше чем слова.

— В четырнадцать лет… — сказал он после долгой-долгой паузы, — я ожидал окончания детства и носился с мальчишескими радостями: стрелял лесных голубей из лука, таскал пухляков из дуплянок и, стыдно признаться, по глупости рухнул с дерева и сломал ногу… Меч я до пятнадцати лет видел только в тренировочном зале, да и то деревянный… у нас в семье настоящий меч человеку дают только в пятнадцать лет. Когда он становится взрослым…

Что сказать на это, Кангасск не знал. Пауза повисла долгая.

— Мастер Кангасск! — Сильвия дернула его за рукав. — А расскажи еще что-нибудь!..

Глазенки у нее горели, в голосе слышалось нетерпение — никак стал для девчонки героем, укротителем драконов. Незаслуженная слава иногда больно скребет по совести…

— А какие они, Странники? — спросил Флавус. Он теперь сидел, подперев кулаком подбородок, и глаза его горели совсем как у сестры.

— Какие?.. Пропыленные ареном до костей! — пошутил Кангасск; все улыбнулись. — А если серьезно, то загадочные люди. Мудрые. С ранней сединой в волосах. Браки у них свободные, потому ни один Странник не похож на другого. Горожане для них — что неразумные дети, так и чувствуешь по взгляду… Говорят, до эпохи городов их единственным оружием был арен — песок, стекло и монолит, но сейчас они не брезгуют завернуть в какой-нибудь город, хотя бы и Арен-кастель за булавами, мечами и луками. Я их и видел-то в основном в оружейной. Говорил с ними, оружие им продавал, а бывало, упрашивал чему-нибудь меня научить. Представляете, соглашались! В длари — это по-вашему гостиница — жили за свой счет и даже за обучение ничего не брали. А потом уходили и бормотали что-то на языке, которого я не знаю, может, это на нем говорили в Ле'Роке… Чудной народ.

— Я же сказал, ты зря себя ругаешь, Кангасск! — хитро сощурился Флавус. Теперь он улыбался, как довольный солнышком сытый кот. — Может, стоит задуматься, почему они так ценили тебя?

— Думаю, дело все было в том, что я не похож на остальных жителей Арен-кастеля. Ростом и лицом не вышел, так уж получилось. В итоге потомки Дэл и Эмэра считали меня уродцем, а Странники принимали за своего… К тому же, я дюже приставучий, кого хочешь упрошу…

— Ай да Кангасск! — хлопнув ладонью о колено, воскликнул Флавус с непередаваемой веселой иронией. — И так и сяк вывернется, чтобы собственные заслуги приуменьшить, чтоб доказать, что он тут ни при чем, что он такой обычный и серенький! — он обернулся к сестре. — Видишь, Сильвия, скромность украшает воина! Ура мастеру Кангаску!

— Урра! — искренне, как могут только маленькие дети, крикнула Сильвия и подбросила вверх своего пухляка.

Пушистый зверь, которому, как казалось, велика шкура, развернулся в воздухе и принялся планировать: то как гонимый ветром лист бумаги, то как воздушный змей. Он ловил распростершейся шкуркой ветер, так можно было бы все объяснить… если бы ветер был: в комнате, где находится больной ребенок, окна, естественно, были закрыты накрепко!

«Эти зверушки дружат с примитивной магией,» — вспомнил Кангасск, с восторгом наблюдая высший пилотаж пухляка…