Камень сердолик (СИ)

Вкрадчивый голос жреца проникал, казалось, в каждую клеточку существа юноши, обволакивал, подчинял, заставлял сделать то, чего он хочет.

«Так у него же дар! – промелькнула в голове Палого Листа заполошная мысль. – Он наверняка не чистокровный Гортан! Вот как он понял, что я ношу дитя – в нём есть Фаэрская кровь и дар!»

Едва Палый Лист понял, что происходит, как он сумел сбросить с себя наваждение и тихо сказал:

- Я прошу о снисхождении… Мне очень дурно и я не всё понимаю, что вы говорите, брат Иммаир… Позвольте мне вернуться туда, откуда меня привели, и всё хорошо обдумать? Обещаю, что, придя в себя, я дам ответ на все вопросы…

Брат Иммаир не казался слишком довольным таким оборотом дела, но давить на юношу не стал. Палый Лист в самом деле выглядел слишком больным, к тому же брат Закель велел проследить за тем, чтобы мальчишка доносил ребёнка и тот появился на свет. Интриги Высших братьев… Их брат Иммаир не слишком любил, оттого и предпочёл духовной карьере скромный чин брата-расследователя, которые, несмотря ни на что, придерживались своеобразного кодекса чести, стараясь оправдывать невиновных. А вот о Высших братьях говорили всякое… Да и глупого мальчишку, погубившего собственную жизнь, жрецу было не то, чтобы жаль… но какое-то неясное, давно забытое чувство он вызывал. Может быть, дело в том, что у несгибаемого в вере жреца был когда-то любимый младший братишка, умерший примерно в возрасте Палого Листа от непонятной болезни? Брат Иммаир предпочёл не анализировать, понимая, что грешит, уже мысленно сочувствуя еретику. Он решил, что, позволив мальчишке отдохнуть, он совершит разом два нужных дела – выполнит наилучшим образом указ брата Закеля и приведёт в порядок собственные мысли.

Поэтому брат Иммаир призвал охранников и велел отвести юношу в подготовленную для него камеру.

Палый Лист очень удивился, когда назад его повели совсем не тем путём, но ему было не до праздных размышлений. Но камера, в которую его привели, его всё-таки удивила. Она была более просторной, сухой и комфортной, с крохотным окном под самым потолком, забранным частой решёткой, более того, в ней даже была настоящая кровать с двумя одеялами и столик со стулом. На столике стояла тарелка с куда более аппетитной на вид кашей, чем та, к которой уже успел привыкнуть юноша, стакан и кувшин с напитком.

Палый Лист удивлённо посмотрел на охранника и прошептал:

- Но ведь меня… меня не отсюда забрали.

Охранник мрачно ответил:

- Приказ брата Иммаира. Теперь ты будешь находиться здесь, еретик. Можешь поесть и отдохнуть, так что можешь располагаться.

С этими словами охранник посмотрел на юношу с некоторой брезгливостью во взгляде и покинул камеру. Юноша вздохнул. Хоть этот охранник и не был из тех троих, что помогали ему, но стало понятно, что весть о том, что он носит ребёнка, уже дошла до всех жрецов. Теперь для жрецов Небесной Благодати он не просто еретик. Он гадкое, грязное существо, осквернившее своё тело сношениями с мужчиной. Но ведь это неправильно, несправедливо! Фаэры отличаются от Гортанов, так почему они судят их по себе?

Но что же делать? Как же теперь быть? Палый Лист скрипнул зубами. Он просто не мог позволить себе потерять своего малыша. Сейчас, оставшись, наконец, в одиночестве, Палый Лист понял, что его малыш волнуется и напуган. Поэтому он попытался успокоиться, заставил себя поесть… по правде сказать, это было нетрудно, после той бурды, которую он ел раньше, обычная каша с добавленным в неё сиропом медовых деревьев показалась юноше райской пищей. Итак, Палый Лист заставил себя поесть, а потом лёг на кровать и принялся тихо разговаривать с малышом, рассказывая ему сказку. Так он и заснул незаметно, а когда проснулся, почувствовал себя куда лучше. И вновь задумался о том, как быть дальше.

Выдать Янгиля? Тогда жрецы возьмутся всерьёз не только за него, но и за дядю с тёткой. Да, скорее всего Янгиль не сам задумал этот ужасный план, его уговорили… заставили…

Палый Лист усилием воли задавил эти мысли, поставив себя на место Янгиля. Смогли бы его уговорить предать любимого человека? Нет. Значит, Янгиль не любил его, а сразу действовал по указке семьи, чтобы убрать кузена, а потом вместе с дядей и тёткой унаследовать его деньги. Так, может быть, стоит рассказать обо всём жрецу? Тогда и дядю с тёткой, и Янгиля ждёт суровое наказание. Так он отомстит предателю за свою сломанную жизнь.

«Но чем я буду лучше их? – пришла в голову мысль. – Что я скажу моему малышу, если он спросит меня, где его второй татта? Что я предал его? Предал и отдал на расправу палачам? Нет!»

Палый Лист вскочил и начал мерить шагами комнату. Сон отлетел от него окончательно. Новая мысль пришла на смену старой: «Но если я буду молчать – они могут применить пытку. Я не должен этого допустить. Это может навредить малышу… Нет, я не позволю… Я люблю его. Моё дитя предал второй отец, но я его не предам. Ни за что».