Камень сердолик (СИ)

Клим отворил ещё одну дверь и оказался в доме. В нём была всего одна комната, впрочем, довольно просторная и словно поделенная на зоны. Русская печь, шкафчик с посудой на стене, небольшой стол, рядом с которым на тумбочке притулилась одноконфорочная газовая плитка, небольшой холодильник – явно место для стряпни и хранения продуктов.

Посередине комнаты ещё один стол – круглый, покрытый вышитой скатертью, несколько стульев с высокими спинками вокруг него. Книжные полки на стене, картина в простенке между окнами, пучки каких-то трав с приятными запахами, старинный трёхстворчатый шкаф, за которым стояла аккуратно заправленная узенькая железная, с никелированными шариками, койка, круглый абажур с бахромой над столом… Под книжными полками диван – старинный, обитый кожей, с подлокотниками-валиками. Странная смесь деревенского и городского, причём городского не современного, а середины прошлого века… Но… ни телевизора, ни радио, ни телефона, хотя свет (Клим для проверки щёлкнул выключателем) исправно зажёгся.

И ещё чего-то не хватало в этом деревенском доме. Клим сначала не сообразил чего, а потом, кинув взгляд в пустой красный угол, понял – в доме прабабушки не было икон.

Может, и странно, но это Клима не напрягло. Он устал с дороги и хотел только одного – лечь и выспаться. Нет, не на узенькую прабабушкину кровать, ведь там она и умерла… наверное… Но кожаный монстр-диван выглядел достаточно широким и удобным.

Клим достал из машины купленные продукты, вскипятил электрический чайник, выпил чаю с вкуснейшим местным хлебом и не менее вкусной колбасой, удивляясь, что его всё сильнее и сильнее клонит в сон. От свежего воздуха, что ли?

Веки просто слипались, и парень, наскоро ополоснув чашку, пристроился на диване, укрывшись найденным в шкафу лоскутным одеялом. И уснул мгновенно, едва коснулся головой жестковатого кожаного валика.

А во сне он мгновенно оказался нос к носу с покойной Софией Милорадовной. Старая женщина смотрела на него внимательно – без грусти, без укора, без сожаления. А потом тихо сказала:

«Мало у меня времени, Климушка… Одно скажу – плохо, что не сумела я толком тебе ничего рассказать. Придётся тебе самому. Здесь, под диванной подушкой – мешочек. В нём – камушек один. Дорогой камушек, там, где ты окажешься, за этот камушек многие готовы душу продать, да только ему они не владельцы. Ты владелец. Единственный, законный. Помни об этом. И ещё: там, в мешочке, книжечка лежит. Махонькая, с ноготок. Когда окажешься там – вытащи её и к себе привяжи. Кровью своей капни. Увидишь, что будет. Эта книжечка тебе кое в чём поможет, не во всём, правда, но поможет. Эх, не послушал ты меня в своё время, а вмешиваться я права не имела, так и мучилась… Но что уж теперь. Прости, много сказать не могу – не моя воля… Знай только одно – пути назад не будет. Как и у меня… не было. Хотела вернуться – не вышло, сильны оказались враги мои… Ну, попадёшь куда надо – разберёшься. Прощай, Климушка. Прощай…»

Клим вскочил с дивана, как подорванный. Ощущение полного присутствия прабабушки отпустило его не сразу, он завертел головой, ожидая увидеть покойницу, но комната была пуста, а за окном стояла глубокая ночь.

Клим торопливо зажег свет и сунул руку под диванную подушку. Маленький мешочек на шёлковом шнурке, как и ключ, словно сам скользнул ему в руку. Клим распустил горловину мешочка и вытряхнул на ладонь камень размером с куриное яйцо – оранжево-золотистый, словно сияющий.

«Сердолик, - вспомнил он название камня, - кажется, сердолик…»

Поверхность камня была гладкой, удивительно приятной на ощупь, внутри таинственно мерцали золотые искорки, складываясь в какую-то картинку, но картинку эту Клим не мог разобрать, как ни старался.

Потом парень вспомнил про книгу, попытался достать её из мешочка, но та не поддавалась, словно пряталась от упорных пальцев. Клим плюнул на это дело, положил камень в мешочек, затянул горловину и накинул шнурок на шею.

И тут же мир вокруг него просто исчез, сменившись другой реальностью.

========== Глава 2. Пушной зверь песец ==========

Мир вокруг Клима просто исчез, сменившись другой реальностью. Реальностью, способной вогнать в шок кого угодно.

На мгновение парень ощутил некое чувство, напоминающее чувство полёта, затем – короткую, резкую боль в шее и, наконец, рывок – и удар о землю задницей со всей дури.

Горло саднило так, словно с него содрали кожу, изо рта вырывалось какое-то жалкое сипение, всё тело болело, а вокруг нарастал свист и шум.

Клим машинально, хоть и с трудом, поднялся, огляделся… и замер. Не было вокруг него леса, не было дома бабушки, не было уютного кожаного дивана, зато… зато была площадь какого-то средневекового города, окружённая стоящими впритык друг к другу окрашенными в яркий цвет домами в несколько этажей, узкими провалами улочек и стоящим на переднем плане величественным собором, похожим и одновременно не похожим на средневековую готику, более всего напоминавшим собор Саграда Фамилия в Барселоне, незаконченное творение сумеречного гения Гауди.