Камень сердолик (СИ)

Но хуже всего было то, что Клим обнаружил себя стоящим под виселицей – большой такой, добротной виселицей, на которой справа и слева от него дёргались в судорогах тела людей в разноцветной, довольно-таки богато выглядящей одежде.

Клим судорожно схватился за горло. Так и есть – рука нащупала обрывок верёвки, а над ним, на перекладине, радостно болтался ещё один. Его что, повесить хотели? Почему? За что?

Но хуже всего была толпа вокруг – орущая, улюлюкающая, что-то злобно вопящая… Толстые горожанки в одноцветных платьях с вышивкой, крестьяне в серых робах и крестьянки в полотняных чепцах, солидные бюргеры в добротных коричневых и синих кафтанах, мастера и подмастерья в кожаных фартуках, нарядные дети, нищие в лохмотьях, важного вида господа и дамы в многослойных и многоцветных одеждах, увешанные украшениями, как новогодняя ёлка шариками, солдаты в металлических нагрудниках с грубо намалёванным гербом на груди и шлемах, похожих на половинку грецкого ореха, группка задумчивых мужчин разного возраста в синих и фиолетовых мантиях – все они смотрели на дёргающиеся тела со странным восторгом и явно были удивлены и расстроены тем, что Клим не отчалил на тот свет вместе со своими невольными сотоварищами.

Клим бы решил, что он каким-то образом перенёсся в земное Средневековье, в тело какого-нибудь воришки, которого вешали за украденную булку, только вот окружавшие его… особи, несмотря на несомненно средневековый антураж, людьми не являлись ни в коей мере. Не бывает у людей кожи такого яркого, практически лимонного цвета и синих волос тоже не бывает, да и глаза, абсолютно чёрные, в которых отсутствовали белки, прямо как у демонов в «Сверхъестественном», тоже выглядели не по-людски жутковато. При этом ни рогов, ни хвостов, никаких иных посторонних конечностей не наблюдалось, так что местные выглядели, скорее, скверными карикатурами на земных людей.

Клим не знал, изменилась ли его внешность, к тому же выкриков толпы, которая всё больше и больше входила в раж он просто не понимал. Голова кружилась от шока, ноги подкашивались, но Клим заставлял себя держаться на ногах. Ему почему-то казалось, что если он потеряет сознание, то долго не проживёт – затопчут. А помирать, не разобравшись что к чему, ему не хотелось, несмотря ни на что.

И тут Клим вспомнил – мешочек! Мешочек с камнем! Где он? Похоже он перенёсся сюда, надев на шею этот проклятущий мешочек… Может, и назад удастся вернуться так же быстро?

Рука метнулась к груди, нащупала странные, вроде как треугольные, пуговицы незнакомой одежды, но под ней явственно прощупывался бугорок. Мешочек был на шее, и Клим сжал его через одежду, чтобы снять через голову.

Но не успел. Свист и вопли превратились в членораздельную речь, и Клим разобрал несущиеся в его сторону проклятья и пожелания вздёрнуть снова, предварительно применив для развлечения парочку пыток. Варианты предлагались разные – от сдирания кожи заживо до отрубания конечностей или разрывания каким-то тильгами, то есть с фантазией у здешнего народа было всё в порядке, маркиз де Сад обзавидовался бы. Часто повторялись слова: «Нечистый!» и «Предатель!», отчего Клим сделал вывод, что угодил в тело личности непринуждённой и непредсказуемой.

Но вдруг свист и крики смолкли резко, словно их выключили, и Клим увидел, как к нему приближается мужчина в тёмно-бордовой мантии с золотистыми просверками. Мужчина выглядел пожилым, даже волосы у него были не синие, а светло-голубые, голову покрывала маленькая квадратная шапочка с четырьмя золотыми кисточками, волосы и бородка были тщательно расчёсаны, а на лице застыло такое выражение добра и всепрощения, что Клима аж передёрнуло. Стало ясно, что перед ним записной лицемер и ханжа, удачно прикидывающий добрым и святым человеком, а от такого ничего хорошего ждать не приходится.

Мужчина приблизился к замершему Климу, окинул его взглядом, посылавшим лучи любви и всепрощения, отчего Клима передёрнуло ещё раз, начертил в воздухе знак, сильно напоминавший зигзаг в круге, и повернулся к толпе, воздев обе руки.

Толпа тут же рухнула на колени, а мужчина звучным, хорошо поставленным голосом произнёс:

- Дети мои! Давайте же возблагодарим Небесную Благодать, ибо она дала предателю шанс раскаяться!

Народ с недоумением воззрился на духовного пастыря, но привычно потупил глаза и забормотал что-то совершенно неразличимое. Клим и не пытался вслушиваться, тело болело всё сильнее, все силы уходили на то, чтобы поддерживать себя в вертикальном положении.

Народ промолился минут пять, и мужчина продолжил:

- Воистину, мудра Благодать Небесная. Она не дала нам совершить ошибку, освободив эту грешную душу для перерождения. Нет, ждут его великие испытания в нашем грешном мире!

Народ сосредоточенно внимал, ещё не особо понимая, куда клонит мужчина, которого Клим про себя стал называть «священником». А тот продолжал разливаться соловьём:

- Все ли вы помните обычай Небесной Благодати, который позволял помиловать тех, кто срывался с виселицы?