Камень (СИ)

Как оказалось, управой было соседнее с банком здание, массивное, угрюмое и внуши-тельное. Дарри его вспомнил - оно стояло особняком, он еще удивился, почему столько мес-та вокруг этого дома в самом центре не застроено? Сводчатые каменные подвалы гномьей работы и в самом деле были настоящей крепостью. Оконца-бойницы не оставляли непро-стреливаемых зон. Подвал был шире стоящего на нем деревянного дома, оставляя широкую галерею вокруг венчавшего его сруба из мощных бревен, и углы подвала помимо всего про-чего венчали казематы. В этих выступах тоже были бойницы, так что можно было вести и прямой, и фланкирующий огонь. Пришлый Воронов вел их не прямиком, а какими-то зигза-гами. До поры им удавалось избегать обнаружения и стрельбы, но только до поры. Пальба в городе шла густо, и все чаще - из винтовок. После очередного осторожного поворота на оче-редном перекрестке (пришлый, огибавший углы по широкой дуге, на перекрестках был осо-бенно внимателен и, казалось, старался заглянуть одновременно за оба угла) они увидели впереди небольшую площадь. Подняв руку и тем остановив гномов, Воронов шепотом по-просил их быть тише воды и даже не дышать - уж больно громко они пыхтели. Пригнувшись в пыльном бурьяне, росшем вдоль забора, он внимательно оглядывал площадь. В этот мо-мент, завывая мотором, из соседнего переулка на нее неспешно выкатилась пограничная "копейка" с торчащим в небо колодезным журавлем стволом пулемета и также неспешно, но не снижая хода, ударилась в бревенчатую стену лабаза. Водитель навалился на руль, и раз-дался пронзительно-противный сигнал, будто требуя освободить проезд. От неожиданности, наверное, Дарри скинул винтовку (и портупею) с плеча, большой палец сам собой перещелк-нул предохранитель, а левая рука передернула затвор. И в этот момент вслед за "Копейкой" из того же переулка вывалилось пять желтоплаточников, все из какой-то баронской роты. И оружие у них уже было наизготовку. Впрочем, пришлый пограничник Воронов, их опередил, начав стрельбу практически сразу, как они появились, сразу с двух рук. Почти не отстал от них Гимли, а Торир слегка замешкался. Дарри же вовсе, как ему казалось, застыл. Он видел снопы пламени из револьверов, ему они показались голубыми, и он удивился этому, видел одну или две вспышки напротив, но, казалось, не слышал грохота выстрелов. Напротив оста-лось только два силуэта, они были в кольчугах поверх своих темно-зеленых мундиров, на головах были шлемы в таких же темно-зеленых чехлах. И они целились в него, Дарри, из винтовок! Вот одного из них словно приложило поленом, отбросив назад, на забор с посе-ревшими от дождей неструганными досками, и он сполз вниз, оставляя на них красно-лаковую полосу. "Ох и заноз насажает!" - не к месту подумал Дарри. Второй уже тоже ва-лялся в лопухах и пыли. И только тут Камень понял, что начал стрелять чуть ли не первым, не слышал ничего от собственных выстрелов и расстрелял весь магазин - винтовка встала на затворную задержку. Пограничник повернулся к нему, Гимли повернулся к нему, Торир по-вернулся к нему, Бофур повернулся к нему, все повернулись, даже Глоин, страдальчески моршивщийся от выстрелов - видно, он все же заработал контузию. И лица у всех были ма-лость удивленными.

Сквозь звон в оглохших ушах Камень услышал, наконец и что-то другое. В машине кто-то часто и тонко постанывал. Чисто по вдолбленной привычке он на ходу, подобрав пор-тупею и кое-как накинув ее на себя (явно на гномьи размеры не рассчитано), сменил магазин в винтовке, подошел к машине и заглянул в нее. Пулемет смотрел в небо потому, что на нем повис убитый пулеметчик. И тут Камня словно толкнули. Он уперся в расширенные зрачки того человека, который стонал в машине, и даже узнал его. Это был молодой колдун с поста. В черной уставной форме, с серебряными погонами подпоручика. Правая рука судорожно сжимала уставной жезл. Колдун, словно жалуясь, простонал-прошептал, пузыря красным изо рта:

- Не удержал...щит... У них винтовки...

И умер. Дарри сразу понял - умер, а не потерял сознание, словно увидел, как отлетела душа. И еще его словно несильно толкнуло - прямо из жезла, словно из последних сил кол-дун пытался не то защитить, не то сказать еще что-то с помощью магии. У Камня словно лопнула какая-то пута, мешавшая ему, и он вдруг почувствовал странное облегчение или да-же освобождение от чего-то. Поэт бы сказал "словно тяжкий груз упал с души". Но Дарри не был поэтом, он был гномом, и подумал по-гномьи грубо и приземленно "будто пил-пил пи-во. Пил-пил, и вот, наконец, помочился".