Камень (СИ)

Дарри же, поднявшись с земли, протер рукавом винтовку, упавшую на пыльную зем-лю, и пытался понять, что же ему делать. "Копейка" заложила дугу против часовой стрелки, и он потерял ее из вида, значит, и родичи не видят его, не видят, что он выпал. До площади были считаные метры, и он их преодолел. Но соваться дальше... Даже ему, неискушенному в деле войны, было ясно, что пытаться одолеть расстояние до управы пешком безумие чистой воды. По танцующей на площади "Копейке" палили чуть ли не из каждого окна. Было ясно, что никого не зацепило только благодаря мастерству Глоина, заложившему вираж, затруд-няющий стрельбу большинству недругов, да бесстрашию пришлого Воронова и Бофура, тор-чащим у пулемета. Ну и их весомым аргументам - пуля из "Утеса" это тебе не шелуха от се-мечек, бревно прошибет и не спросит, как звали. Ещё, наверное, явному и чудесному попус-тительству богов, но рано или поздно (причем скорее рано) это закончится. Плотность огня тут даже важнее меткости. Нахально выглянув из-за угла, Дарри увидел, что стреляют почти из каждого дома, выходящего на площадь. Благодаря отвлекшей всех пляске машины по пустырю он сам словно стал невидимкой, но вряд ли это надолго. Кажется, они проскочили, и вроде бы, насколько он рассмотрел, живы. Теперь светиться на площади просто глупо! Ос-торожно пятясь, он убрался за угол. Надо куда-то спрятаться. В управу ему не проскочить, уж сейчас-то точно. Можно попробовать пробраться ночью, но Камень, как почти все гномы, был нормальным приземленным реалистом, трезво оценивая и свои воинские навыки, и спо-собности к скрытному перемещению. Да еще и из управы могут влупить на подозрительный звук. Опять-таки, где ему укрыться до темноты? Почти все дома вокруг заняты налетчиками - и так, наверняка, будет вокруг любого очага сопротивления. Впрочем, из других очагов он представлял только форт. Знакомых у него нет, так что и спрятать его некому. Города он не знает. Кто сторонник, кто противник Пришлых - загадка. Да и сторонником быть небезопас-но. Грабеж уже начался, наверняка. А их машины... Ой-йе, прощай, ЗИЛки! Хорошо, хоть товар продали. Но что с Рарри, Балинами и Орри? Был ли "Водар Великий" для них надеж-ным местом? И - стоит ли пытаться пробраться туда, или нет? Как вообще захватчики отно-сятся к гномам? То, что они примкнули к Пришлому, получилось довольно случайно. Вспомнил взгляды баронцев на входе в оружейный магазин, и решил исходить из того, что его будут сразу убивать. Отсидеться на чердаке, таясь и от мятежников, и от хозяев? Ну да, пробравшись тихо, как эльф, ага. В любом случае, надо понять - что у него есть? Во-первых, винтовка с тремя полными магазинами, еще два револьвера - свой сорок четвертый и "Че-кан". К своему два скорозарядника и россыпью... сколько там? Пятнадцать патронов. К "Че-кану" еще семь, кроме барабана. Негусто. Еще, правда, секира и штык-тесак. Надо вернуться к тугам и пошарить на предмет боеприпасов! Сказано - сделано. Тяжеловесной рысью рез-вящегося першерона он отправился назад. Ближайший к площади труп, из-за которого он научился летать, оказался вовсе даже безоружным и несчастным местным, испачканным и раздавленным их машиной. Впрочем, убили его раньше, и не они. Черной кучей тряпья по-верженне туги (кто такие эти туги, Дарри не знал, но по реакции Воронова понимал, что лю-ди они насквозь неприятные и опасные) лежали шагах в пятидесяти от него дальше по улице. Тут он сообразил, что, прорываясь, они ведь не всех тугов уложили, и ему сразу расхотелось обыскивать их мертвецов. Выжившие черные, скорее всего, юркнули в распахнутые ворота и еще не решились выбраться назад. И не мудрено - с момента их прорыва прошло, пожалуй, не больше пяти минут. Но только пути у него другого не было - или на площадь, или мимо распахнутых ворот. Или стоять и тупо ждать, пока его убьют. Взяв винтовку наизготовку и пригнувшись, он стал подкрадываться к воротам и черным мертвецам около них. Ну или де-лать то, что у гномов называется словом "подкрадываться". При этом он пытался подсчитать количество покойников и вспомнить, сколько же было живых тугов. Получалось, что не меньше десятка, а кучек было не то семь, не то восемь. Гномы вообще днем видят намного хуже людей, о чем не любят говорить, так что толком разглядеть, сколько убитых, ему долго не удавалось. Когда же удалось... Их было восемь. Нет, те, в которых попали они с Ториром или Бофур, были еще ничего. Зато остальные... Человек, в которого угодила пуля из крупно-калиберного пулемета, производит на неподготовленного зрителя сильное впечатление. Они и произвели, особенно тот, кому пуля пришлась прямо в центр корпуса. Руки, ноги, голова, все было на месте. А вот от туловища будто только оболочка осталась, все остальное из него словно выплеснуло вокруг. Дарри почувствовал, что его самого сейчас "выплеснет вокруг", но тут хруст гравия за забором под чьими-то шагами мигом отодвинул это эстетское желание куда-то в сторону. Гномы вообще отличаются изрядной толстокожестью. И сейчас его это и спасло. Он присел на одно колено, вскинул винтовку. Шаги за воротами затихли. Наверное, тот, кто прятался за их створкой, не решался выглянуть. Их разделяло метра три и распахну-тая половинка ворот, и Дарри боялся дышать, чтобы не выдать себя сопением. Так продол-жалось довольно долго, пока сердитый голос во дворе не прикрикнул на стоящего за ворота-ми на харазском, как показалось Дарри. И еще шажок за тонкой дощатой преградой. "А чего я жду?", - подумал Дарри и тут же выстрелил примерно туда, откуда исходил звук и еще два раза, чуть правей и чуть левей. Высокий, какой-то заячий визг подтвердил, что он попал. Думая, сколько же еще осталось противников за забором, один или два, он совершил самый глупый в своей недолгой жизни поступок. А именно - выпрыгнул за ворота. Два. Их было два, и они открыли пальбу, едва он показался меж раскрытых створок. Спасло его то, что он выскочил пригнувшись, почти вприсядку эдакой раскорякой-кракозяброй, и то, что туги, скорее всего, ожидали людей - прицел взят был слишком высоко. Один укрывался за телегой у сарая слева от ворот. Смуглый, бородатый, тощий, весь в черном, но застиранном уже до серого. Он навалился на борт телеги и палил из "Чекана", уперев локти для устойчивости в тележный борт. Второй был явно не прост - и укрылся получше, за бочкой для дождевой во-ды, и стрелял он из "Маузера", не винтовки, а пистолета. Матеря себя на чем свет стоит, Ка-мень выстрелил левому в ноги и попал, даже удачней, чем рассчитывал, не в ноги, а в таз. Колеса телеги были вирацкие, высокие, и, если бы туг не навалился так на тележный борт, то дай Прародитель бы ему в ноги попасть. А тут он сложился, как перочинный нож, и стрелять перестал. Дарри тут же метнулся влево - и стрельбы теперь оттуда нет, и второму вправо ли-нию огня переносить не так удобно. Тот и так едва не попал в Дарри, а "Маузер" может и кольчугу гномью пробить. Вообще, однако, похоже, что он сам себя в ловушку загнал. Он один, да и патронов мало. Стрелок он, сказать прямо, не эльфийского уровня. То, что он ухайдакал сейчас двоих тугов - чистое везение, особенно со стрельбой через ворота, а пого-ню за "Копейкой" расстрелял и вовсе в полигонных условиях. Его противнику, который на-дежно укрылся за бочкой с водой, достаточно не давать ему высунуться из-за колодезного сруба, за которым Дарри укрылся, и просто ждать, когда на шум их перестрелки заглянет кто-то из сподвижников. Судя по всему, их в городе сейчас как блох на дворняжке. Были бы гранаты... Но гранат нет. Зато вот возле колодца отмостка из голышей, втоптаных-вколоченных в землю, чтобы пролитая вода не давала грязи и луж. Едва не ломая ногти, Дарри выковырял пару небольших, поменьше его кулака, камней. Дурацкая мысль, но - мо-жет, камень поможет Камню? Если вот так... Он швырнул первый голыш за бочку, до кото-рой было шагов двадцать, и крикнул: "Граната"! Была надежда, что противник поддастся на уловку и выскочит из своего укрытия. Не поддался. То ли рассмотрел, что у него нет под-сумка с гранатами, то ли звук расслышал совсем не металлический... Но - не поддался. Будь у него время и резец, он бы вырезал руну отсроченного разрушения на втором голыше, и тот бы рванул не хуже гранаты. Правда, она не всегда ему давалась без помарок, а резать ее - весь день уйдет. Это великий мастер Килли мог бы впечатать в камень руну одними словами. Он вдруг отчетливо представил ее себе, и она словно засеребрилась, засверкала в воздухе призрачным, идеально правильным начертанием и впиталась в булыжник, как вода в сахар. Он и дальше ее видел, не глазами, а каким-то другим зрением, она идеально встала в центре кругляша и начала сначала неспешно, а потом все быстрей вращаться, напитываясь, прояв-ляясь все отчетливей, и словно наматывая на себя какую-то теплую и мягкую яркую нить, лучащуюся бело-желтоватым светом и идущую будто из него самого, не из сердца, а откуда-то из живота. Нить эта, преломляясь и усиливаясь, наливаясь при этом еще и голубым хо-лодным сиянием, проходила и через жезл убитого магика. Дарри теперь его чувствовал, словно у него появилась еще одна рука. Наконец руна остановилась. Камень потеплел и на-чал подрагивать, словно ему не терпелось сорваться с места, и Дарри, внезапно перепугав-шись, отшвырнул его от себя прочь, вслед за первым, даже не целясь во врага, а - просто от себя подальше. Камень упал почти туда же, куда и первый. Из-за бочки раздался насмешли-во-издевательский выкрик с харазским акцентом: