Камень (СИ)

И в этот миг руна подействовала. Дарри видел, как срабатывала она у мастера Килли. Эффект был и в самом деле как от гранаты. Но это... Рвануло так, как будто "Единорог" пришлых залупил туда, в угол двора, за бочку, 107-миллиметровую мину. Разметало не толь-ко туга - бочка в треске и грохоте, заливая все вокруг водой, развалилась. Осколки булыж-ника просвистели и над ним самим, с чувствительной силой и изрядным стуком впившись в бревенчатую стену сарая. От восхищения самим собой Дарри, раскорячившийся в неудобной позе за колодцем, шмякнулся на задницу и витиевато, не хуже отставного ур-Барака Гимли, выругался, поминая Прародителя, богинь Арру и Астару, но путаясь, так что, возможно, про-звучали и нелепицы вроде сисек Прародителя или бороды Астары. Это что же теперь выхо-дит - он Рунопевец? Да еще и посильней мастера Килли? Ему хотелось сотворить еще что-нибудь, но ощущение сродни изжоге его остановило. Про магическое истощение магиков он слышал. А вот что-нибудь такое у Рунопевцев есть? Может Килли просто поумней да по-опытней его, а не послабей? Может, он знает, сколько силы вложить нужно в руну, не боль-ше, не меньше, а именно столько, сколько нужно? А он по дурости мышь пытается застре-лить из пушки? И еще - жезл пришлого колдуна-подпоручика. Какую роль сыграл он и по-чему Дарри его начал чувствовать, как самого себя? На миг он чуть не позабыл обо всем и едва не начал экспериментировать, но свойственная их народу практичность и следование заветам предков, говоривших, что все нужно делать в надлежащем порядке, остановили его. Война кругом. Он поднялся, взял на всякий случай с собой в карманы два камня поменьше, и осторожно стал обходить двор. Винтовку Камень закинул за спину, а "Чекан" взял наизго-товку. Лежащий за телегой туг был жив, но без сознания. И не жилец, судя по всему. Стара-ясь не замараться в крови, Камень забрал его револьвер, два скорозарядника с патронами, и пачку патрон из кармана чекменя. Были еще и патроны россыпью, но они были все в крови и он не стал их брать, помня, что Гимли что-то говорил, что не стоит их использовать, но не помня, шла речь о винтовках или револьверах. Зато был неплохой, хоть и не гномьей работы, помповик двенадцатого калибра, "Таран" с коротким стволом и магазином на пять патрон, но с прикладом, обычным, без пистолетной рукоятки. Это Дарри только порадовало - для гномьих лап так намного сподручней, чем с пистолетной под людскую руку. И вот чего он из него в Дарри не стрелял? Хотя оно, конечно, к лучшему. Патроны к дробовику были в плече-вой кожаной перевязи, и Дарри тут же ее нацепил, сперва сняв винтовку, а затем повесив ее поверх перевязи. На шее умирающего, вывалившись из-за выреза рубахи, висел какой-то ме-дальон из темного металла. Он был как-то неприятен, и Дарри даже не прикоснулся к нему. А вот кошелек, потертый такой замшевый кисет черного цвета, выудил из брючного карма-на. В нем нашлось не так уж и много - чуть вирацкого серебра, с десяток гномьих марок и столько же - тверских и баронских золотых, да медь россыпью. Глянул на умиравшего - а он уже не умиравший, а умерший. "Ну и покойся с миром, а я дальше пошел, в сарай", - поду-мал гном. В сарае не было ничего интересного и никого опасного, только кот, дремавший после охоты на мышей и проигнорировавший всю их пальбу во дворе. Кот открыл янтарные глазищи, зевнул и глянул на юношу, словно спрашивая его: "Я кот. А вот ты-то чего добил-ся?" От сарая Дарри вернулся к воротам - в горячке он пробежал их раззявленную пасть, да-же не удосужившись глянуть, в кого он там попал сквозь створку и что с ним, не выстрелит ли он в спину? Не выстрелит. Мертвые не стреляют. В руках у мертвеца, ныне полных травы, которую он сорвал, суча ими вокруг в предсмертных судорогах, когда-то была винтовка "Энфилд" , и Дарри разжился у него аж восемью десятками патронов - подсумки были полны. Еще у него был "Молот Тора", доброе железо из Серых гор. Жалко было бы его не взять, и он перекочевал в набрюшную сумку, все больше раздувавшуюся. И еще два скороза-рядника, теперь сорок четвертого калибра, и еще восемь патронов россыпью. Карманы брюк, пропитавшиеся кровью, Дарри обшаривать не стал - его запас времени не бесконечен. Да и вообще, для трофеев уже надо бы было найти вещмешок. Он хотел прикрыть ворота, надеясь (впрочем, очень слабо, учитывая кучу трупов перед ними) скрыть двор от всевозможных враждебных прохожих, но те же самые трупы и не дали это сделать, а перетаскивать их не было ни времени, ни смысла. Теперь почему-то позывов к рвоте не возникло. Дарри вернул-ся во двор и направился к последнему убитому им противнику. Точнее, к тому, что от него осталось. Вода из расколошмаченной до клепок бочки окрасилась розовым - харазца бук-вально разорвало на куски. Юношу почему-то больше всего удивил новенький, неповреж-денный кавалерийский ботинок с высокой шнуровкой на оторванной ноге. Искать трофеи тут было бессмысленно. Самом обидным было то, что прекрасный "Маузер", его давняя мечта, был изуродован и погиб безвозвратно. Вспомнилась поговорка пришлых: "Заставь дурака Богу молиться - он себе и лоб расшибет".