Камень власти

— Идемте, — шепотом сказал врач. — Надо успеть, пока лекарство не начало действовать.

Честно говоря, Орлов уже почувствовал звон в голове, но еще мог ходить и рассуждать здраво. В обнимку с Крузе они покинули укрытие за ширмами, миновали столовую второго этажа и, выйдя в ореховый коридор, свернули в спальню. По дороге заговорщики никого не встретили. Стоял теплый тихий вечер, и все общество собралось в саду. Оттуда долетала музыка, слышался приглушенный смех. Великий князь пилил на скрипке. Дамы играли в волан.

В спальне Крузе подвел Алехана к камину, нащупал какой-то рычаг за тяжелой оконной портьерой, и резная дубовая панель у самой кровати отъехала в сторону, открыв узкий черный проем, за которым виднелись ступени.

— Смелее, молодой человек, — подбодрил доктор. — Это путь в преисподнюю.

Он, как всегда, шутил. Алехан сделал несколько шагов, на него повеяло холодом. Белые каменные ступеньки были хорошо видны в темноте. Они казались тонкими, как бумага, источенные временем и сотнями ног посвященных.

— Да-с, мой друг, — шептал Крузе у Алексея за плечом. — Это одна из самых старых посвятительных камер в Петербурге. Дом построен на месте древнего капища финских колдунов. В соседней комнате сохранились остатки их каменного круга…

Голос доктора плыл и исчезал куда-то, точно через уши Алексея протянули ватный жгут. Перед глазами тоже все плыло. Орлов споткнулся, но врач удержал его за локоть.

— Этой посвятительной камерой пользовался еще Петр Великий. Оцените торжественность момента! Он был первым, кто основал в вашей стране ложи вольных каменщиков. Может быть, чуть в большем числе, чем нужно аборигенам…

Помещение, куда они спустились, выглядело очень скромным. Судя по царившей сырости, это был подвал. Грунтовые воды постоянно подтапливали его, и Алехан ощутил, как покрытые плесенью камни скользят у него под ногами.

Как только они оказались здесь, доктор затеплил свечу, видимо, перестав опасаться, что ее огонек будет замечен сверху.

Подвал состоял всего из двух комнат. Первая — куда вела лестница — крошечная, с низким потолком и теснящими гостя стенами. Невысокий Крузе с трудом стоял в ней выпрямившись, а рослому Алехану пришлось согнуться в три погибели. Справа от них помещался стол с песочными часами, косой и жутковато оскаленным черепом, на котором еще кое-где виднелись отвратительные куски гниющей плоти.

Алексей поморщился.

— Не бойтесь! — Хлопнул его по плечу Крузе. — Это всего лишь муляж. Из воска.

Недоверчивый гвардеец ткнул череп пальцем в глаз.

— Действительно воск.

— Это камера ожиданий. Идемте дальше, — доктор нетерпеливо подтолкнул Орлова в спину.

Вторая комната казалась громадной. Она-то и занимала весь остальной подвал. Низкий сводчатый потолок и просторные крылья, отгороженные приземистой колоннадой из каменных глыб, создавали удивительную акустику. Каждый шаг звонко отдавался в голове, точно по полу цокали копытцами. Он звучал и внутри Алексея, и откуда-то со стороны.

— Страшновато? — Поеживаясь, спросил врач.

Алехан пожал плечами. Опий начал действовать, и Орлова охватило сонное равнодушие. Свечи в руке Крузе не хватало, чтоб озарить весь подвал. Стены терялись в темноте, от чего помещение казалось непомерно большим. В центре на расписном шелковом ковре, украшенном циркулями и наугольниками, стоял дубовый гроб. Когда-то он был весьма крепким, но обветшал и рассохся. Алехан подумал, сколько покойников опускали в него со времен царя Петра Алексеевича, и ему сделалось муторно на душе.

— А почему сюда нельзя положить восковую куклу? — Осведомился он, перешагивая через край, и устраиваясь на пыльных, траченных молью подушках.

— Череп в камере ожиданий нужен для размышлений о тщете сущего, — пояснил доктор, заглядывая в гроб сверху вниз. — Вам удобно, голубчик?

Орлов попытался вытянуть ноги. К его удивлению это удалось. Не с самого ли императора снимали мерку для гроба?

— А для церемонии нужен настоящий покойник, — продолжал зудеть немец. — Там все настоящее: и шпаги, и ножи, и кровь.

«Какая кровь?» — хотел спросить Алексей, но он уже засыпал. Стенки гроба стали стенами бездонного колодца, в который Орлов падал спиной вниз. Последнее, что он видел, оскаленные черепа четырех скелетов с подсвечниками в руках. Они салютовали ему, жидким светом заливая последний путь: все глубже и глубже, к центру земли…

* * *

Алексея разбудила песня. Тихая, но ритмичная, она сочилась откуда-то сверху в такт шагам, спускавшихся по лестнице людей.

Страшитесь вы, исчадья ночи!
Мы изгонять явились вас.
Мы смело вам заглянем в очи…

«А если надо, двинем в глаз», — живо досочинил Алехан. Им овладело безудержное веселье. Он лежал в гробу, к которому с серьезными минами двигалась целая вереница идиотов, вообразивших себя магами, наследниками вековой мудрости чухонских колдунов!

Страшитесь вы, исчадья ночи!