Каменная обезьяна

— Я? Эту бредятину? Ты ошибся адресом.

— Ладно, я тебе кое-что говорить. В Китай у нас есть два большой философы: Конфуций и Лао-Цзы. Конфуций учить, человеку нужно слушаться начальники, выполнять приказы, поддакивать и молчать. Но Лао-Цзы, он говорит наоборот. Каждый человек должен идти свой жизненный путь. Искать гармония и единение. По-английски «даосизм» значит «путь жизни». Лао-Цзы написал что-то такой, что я сейчас стараться сказать. Это все про тебя, Лоабан.

— Про меня? — переспросил Райм, пытаясь убедить себя, что его интерес к словам этого странного маленького человека, наверное, подпитывается из родника алкоголя, проснувшегося у него внутри.

Прищурившись, Ли начал переводить:

— Лао-Цзы говорить: «Не надо уходить из дом, чтобы лучше видеть. Не надо смотреть в окно. Лучше жить в центре свой я. Делать — это значит быть».

— У вас в Китае что, черт побери, найдется пословица на каждый случай жизни? — недовольно буркнул Райм.

— Это правда, мы иметь много пословицы. Надо попросить Том записать это и повесить на стена рядом с алтарь Гуань Ди.

Наступило молчание. Не надо уходить из дома, чтобы лучше видеть. Не надо смотреть в окно...

Наконец разговор возобновился. Ли обстоятельно рассказал о жизни в Китае.

— Какой у тебя дом? — спросил Райм.

— Квартира. Размером вся с эта комната.

— Где она?

— В мой родной город, Лю-Гуянь. Это значит «шесть садов», но теперь их больше нет, их срубить. Наверное, пятьдесят тысяч жителей. Рядом с Фучжоу. Там много человек. Больше миллиона, я говорить.

— Я совсем не знаю эти места.

— Провинция Фуцзянь, юго-восточный Китай. Тайвань совсем рядом. Много горы. Протекает река Минь, большой река. Мы есть очень независимый. Пекин много тревожиться. Фуцзянь есть дом первая триада — организованная банда, я говорить. Банда Сань Лянь Хуэй. Очень могущественный. Много контрабанда: соль, опий, шелк. В Фуцзянь много моряков. Рыбаки, торговые суда. Крестьяне совсем мало. Коммунистический партия в мой город есть очень сильная, но это потому, что председатель есть богатый капиталист. Он иметь интернет-компания, совсем как «Америка онлайн». Очень преуспевающий компания. Ха, подлый собака, лакей капитализма! Он зарабатывать много-много деньги. Его акции совсем не падать.

— Расскажи мне о преступности в своем городе, — попросил Райм.

Ли кивнул.

— Много взятки, протекция. В Китае обманывать клиент, деловой партнер нет ничего страшного. Но обманывать партия и правительство — и ты умирать. Судить, стрелять в затылок. Еще у нас есть много другой преступность. То же самое, что здесь. Убийства, грабежи, изнасилования. — Ли глотнул виски.

— Я находить человек, он убивать женщины. Убивать четыре женщины, собирался убивать еще. Я его поймать. — Он рассмеялся. — Один капля крови. Я найти один капля крови на шина его велосипед, маленький как песчинка. Это привязать его к место преступления. Он сознаваться. Видишь, Лоабан, у нас есть не только ву-ву.

— Не сомневаюсь в этом, Сонни.

— Похищение женщин в Китай большой проблема — у нас мужчин больше чем женщин. На каждый сто женщины есть сто двадцать мужчины. Люди не хотеть рожать девочки, я говорить, только мальчики. Но тогда откуда браться невесты? Поэтому преступники похищать женщины и девушки и продавать их. Очень печально, к нам приходить люди и просить найти их похищенный жены и дочери. Много полицейский не связываться с такие дела — они есть очень сложные. Иногда женщину отвозить за тысячи миль. В прошлый год я находить шесть женщины. В нашей полиции это есть рекорд. Очень хорошо найти похититель и арестовать его.

— Да, ты совершенно прав, — согласился Райм.

Ли поднял стаканчик, и какое-то время они молча потягивали виски. Райм поймал себя на том, что в кои-то веки чувствует себя удовлетворенным. Большинство из тех, кто навещали его, обращались с ним как с калекой. О, никто не хотел его обидеть. Но люди или выбивались из сил, пытаясь не обращать внимание на «состояние» Райма, как они выражались, или наоборот, подчеркивали его беспомощность, отпуская по этому поводу шутки, призванные показать, насколько они понимают его проблемы. Хотя на самом деле никто ничего не понимал, и стоило только гостям мельком увидеть катетер или упаковку памперсов для взрослых, они начинали считать минуты до того момента, когда можно будет спастись бегством. Эти люди никогда не спорили с Раймом, даже не возражали ему. Но в действительности они никогда не были ему настоящими друзьями.

Однако на лице Сонни Ли Райм читал полное безразличие к его состоянию. Как будто это, черт побери, и впрямь было чем-то естественным.

Только сейчас до Райма вдруг дошло, что почти все те, с кем он встречался в течение последних нескольких лет, за исключением Амелии Сакс, оставались просто его знакомыми. А Сонни Ли он знал меньше одного дня, но тот уже стал чем-то большим.

— Ты упомянул про своего отца, — сказал Райм. — Когда ты сегодня звонил ему по телефону, мне показалось, ваш разговор был непростым. Какие у вас с ним отношения?