Каменная обезьяна

Выглянув в дверь, Ву увидел, что мальчик сидит на кушетке, а Цзинь-Мей развешивает белье на веревке, натянутой через комнату. Поселившись в квартире, вся семья по очереди вымылась в душе, а затем переоделась в чистую одежду, купленную Ву в магазине уцененных товаров на Кэнел-стрит. После завтрака — Юн-Пин даже не притронулась к еде — Цзинь-Мей усадила брата перед телевизором, а сама выстирала промокшую в соленой воде одежду в мойке на кухне. Именно эту одежду она сейчас и развешивала.

Больная огляделась вокруг, прищуриваясь, словно пытаясь вспомнить, где она находится. Наконец она обреченно уронила голову на подушку.

— Где… где мы?

— Мы в Чайнатауне, в районе Манхэттен, в Нью-Йорке.

— Но… — Юн-Пин нахмурилась, осознавая смысл слов мужа. — Ты забыл о Призраке. Нам нельзя здесь оставаться. Это опасно. Сэм Чанг говорил, нам нельзя здесь оставаться.

— А, Призрак… — Ву пренебрежительно махнул рукой. — Он вернулся в Китай.

— Нет, — возразила Юн-Пин, — я так не думаю. Я боюсь за наших детей. Нам нужно уехать отсюда. Мы должны как можно быстрее перебраться в другое место.

— Ни один «змеиная голова» не станет рисковать ради того, чтобы отыскать нескольких сбежавших иммигрантов. Его ведь могут арестовать, а то и убить. Неужели ты настолько глупа, что способна подумать такое?

— Пожалуйста, муж, ведь Сэм Чанг говорил…

— Забудь о Чанге. Он трус. — Помолчав, Ву решительно добавил: — Мы остаемся.

Его гнев, вызванный непослушанием жены, несколько смягчился, когда он увидел несчастную больную женщину и представил себе, как ей сейчас должно быть плохо.

— Я пойду на улицу, — тихо произнес Ву. — Надо купить тебе лекарства.

Юн-Пин промолчала, и Ву, встав, вышел в гостиную. Он посмотрел на детей, с опаской поглядывающих на дверь комнаты, в которой лежала их мать.

— Как мама? — спросила девушка.

— Она обязательно поправится, — сказал Ву. — Я вернусь через полчаса. Надо купить лекарства.

— Подожди, папа, — окликнула его дочь, смущенно опуская взгляд.

— В чем дело?

— Можно я схожу с тобой? — спросила Цзинь-Мей.

— Нет, ты должна остаться с матерью и братом.

— Но…

— Ну что?

— Мне кое-что нужно.

«Журнал мод? — презрительно подумал Ву. — Губная помада? Лак для волос? Девчонка хочет, чтобы я потратил деньги, от которых зависит наше выживание, на ее смазливое личико?»

— Что?

— Пожалуйста, разреши мне пойти с тобой. Я сама куплю это, — сказала девушка, заливаясь краской.

— Что именно тебе нужно? — сурово спросил ее отец.

— Мне нужно кое-что для… — прошептала Цзинь-Мей, не поднимая взгляда.

— Для чего? — резко произнес он. — Отвечай.

Девушка сглотнула комок в горле.

— Подошел срок. Ты же знаешь. Прокладки.

Ву вздрогнул. До него наконец дошло. Отвернувшись от дочери, он недовольно махнул в сторону ванной.

— Подыщи что-нибудь там.

— Не могу. Они неудобные.

Ву пришел в бешенство. Такими делами должна заниматься жена! Ни один его знакомый мужчина никогда не покупал… эту гадость.

— Ну хорошо! — отрезал Ву. — Ну хорошо. Я куплю тебе то, что нужно.

Он не стал спрашивать у дочери, что именно ей нужно, решив взять первое попавшееся под руку в ближайшем магазине. Цзинь-Мей придется довольствоваться тем, что он купит. Выйдя из квартиры, Ву запер за собой дверь.

Ву Цидзен пошел по людным улицам Чайнатауна, вслушиваясь в какофонию языков — минь, кантонский, пекинский диалекты китайского, вьетнамский и корейский. И английский, приправленный акцентами и диалектами, о существовании которых он даже не подозревал.

Ву смотрел на витрины магазинов и лавок, на груды товара, на устремленные ввысь небоскребы. Ему казалось, что Нью-Йорк в десять раз больше Гонконга и в сто — Фучжоу.

«Я боюсь за наших детей. Нам нужно уехать отсюда. Мы должны как можно быстрее перебраться в другое место…»

Но Ву Цидзен не собирался покидать Манхэттен. Этот сорокалетний мужчина впервые оказался настолько близок к осуществлению мечты всей своей жизни и не собирался допустить, чтобы ему помешали болезнь жены или пустые угрозы какого-то «змеиной головы». Ву Цидзен собирался разбогатеть, стать самым богатым человеком в своей семье.

Еще когда ему было двадцать лет, он работал коридорным, а затем младшим помощником управляющего отеля «Парадиз» на улице Хуньдон рядом с Парком горячих источников, в самом центре Фучжоу. Ему приходилось прислуживать богатым китайцам и европейцам, и уже тогда Ву решил стать удачливым предпринимателем. Он работал не покладая рук и, даже отдавая четверть жалования родителям, смог отложить достаточно денег, чтобы купить на паях со своими двумя братьями сувенирную лавку на улице Гуцзянь неподалеку от знаменитой статуи Мао Цзедуна. На заработанные в лавке деньги братья приобрели бакалейный магазин, затем еще два. Они собирались работать несколько лет и накопить деньги на покупку дома, чтобы можно было сделать бизнес на недвижимости.

Но Ву Цидзен совершил одну ошибку.