Каменное братство

Тем не менее, однажды она решилась задать ему вопрос, почему ее работа так засекречена, если сами иностранцы свободно печатают все свои находки в своих же журналах. К ее удивлению, Вус впервые заулыбался своими щеточками с приятной хитринкой:

– Супостаты не должны знать, что мы этим интересуемся.

Слово «супостаты» было первым и последним проявлением юмора, которое он себе позволил.

Потому что когда она, расхрабрившись, спросила, как так случилось, что патефонные чемоданчики превратились в переносные сейфики с бечевочными хвостиками, Вус ответил четко, но туманно:

– У хорошего хозяина ничего не пропадает.

Леночка не замечала, что обращается к нему жалобным голоском, чтобы только он еще раз улыбнулся, однако Вус оставался неподкупным. Та к что пред стальными очками классной надзирательницы Леночка предстала с окончательно умоляющим видом: я все сделала и сделаю еще в десять раз больше, только, пожалуйста, пожалуй ста, не смотрите на меня так безжалостно!..

И, о чудо, надзирательница смягчилась. «Отнесите ваш обзор Бережкову», – почти по-доброму распорядилась она, и добавила, дрогнув чеканкой губ:

– Мы его на курсе звали Жан Марэ.

Громкое имя Бережкова до Леночки доносилось даже в ее одиночке: самый молодой доктор в отрасли, боксер, байдарочник, пловец, лыжник, представлявший институт во всех видах спорта, обставивший директорский кабинет всеми мыслимыми кубками, кроме бобслея, до которого у институтского гения как-то все еще не доходили руки (все институтские награды директор, как водится, ставил у себя).

Бережков действительно оказался немножко похож на Жана Марэ из «Графа Монте-Кристо», но был совершенно лишен его надменности, и статную его фигуру подчеркивал не фрак и не шелковый халат, а шкиперский свитер с засученными рукавами и туго подпоясанный поварский передник. Окруженный приятным дымком канифоли, он самолично сидел с паяльником за длинным верстаком, заваленным всевозможными приборами и таблицами, а лаборатория его и впрямь походила на сверкающую ресторанную кухню, только в огромные то никелированные, то матовые чаны были вделаны манометры, термометры, гигрометры…

Видно было, что он с головой погружен в свою готовку, но на робкое Леночкино обращение немедленно поднялся ей навстречу. Представившись Олегом без отчества и сразу же перейдя на ты, Бережков подвинул Леночке стул, небрежно расписался в описи ее патефончика, что тетрадка-де передана О. Бережкову, и тут же погрузился в чтение, не глядя, но и без промаха набулькав ей в граненый стакан из химической колбы черного кофе, медленно, словно магма в вулкане, всходившего на слабой газовой горелке. Кофе был такой горький, что она пить его не смогла, только из вежливости время от времени подносила к губам.

Читал Бережков стремительно, скорее проглядывал, одновременно развлекаясь тем, что довольно высоко подбрасывал и, все так же не глядя, левой рукой ловил священную печать, из-за которой Леночка чуть ли не просыпалась в холодном поту, когда ей снилось, что печать сорвалась со своего шнурка и куда-то бесследно закатилась.

С тревогой понаблюдав за этой отчаянной забавой, Леночка наконец решилась предостеречь:

– Смотрите, потеряете!

На что Бережков, по-прежнему не отрываясь от Леночкиной тетрадки, небрежно ответил:

– Потеряем – новую сделаем.

– Как, подделаете?.. – с ужасом спросила Леночка, понизив голос, чтобы не услышали коллеги (все в пиджаках, один Бережков в свитере).

– А чего? У меня это уже третья, – отвечал отраслевой гений, явно думая о другом, похоже, даже и не о том, что читает.

Долистав тетрадку, он несколько секунд отрешенно смотрел на Леночку своими рассеянно-мужественными серыми глазами и вдруг спросил:

– Пойдешь ко мне работать?

Леночка не поверила своим ушам, но что-то из нее поспешно закивало, вперившись в спасителя умоляющим взглядом: «Да не шутит ли он?.. Неужели это возможно?..» Однако для Бережкова не было невозможного. Он тут же набрал Леночкину мымру и с шуточками (в жизни не могла представить, что та способна принять такой тон) выпросил Леночку себе, пообещав, что сегодня же в дирекции все утрясет.

И тут же предложил:

– Сходим на острова? Попьем где-нибудь кофейку, обсудим наши делишки?

– Как, сейчас же еще рабочий день?..

– Выпишу тебе местную командировку. А у меня свободный выход, – он уже развязывал свой передник.

– Но у нас же секретная работа? Мы не имеем права где-то обсуждать…

– Мои секреты у всех перед носом.

Бережков пощелкал шариковой ручкой.

– Видишь: сжали пружину – собрали энергию, отпустили – использовали. Вот и я хочу создать энергетические кристаллы. Чтобы после сверхнапряжения вещество сохраняло энергию в метастабильном состоянии. Чтобы потом можно было умеренными квантами извлекать ее оттуда. А откуда взять сверхнапряжение – тоже ясно откуда: взрыв. Вот тебе и весь секрет. А второй секрет у нас под ногами: мы ходим по земле, а под ней бурлит магма. Вот и я тоже хочу сделать термоэнергетические кристаллы. Сохранить внутри кристалла силу взрыва. Или, по-простому, по-рабочему, кваркглюонную плазму.