Каменное сердце. Терновое сердце

– Шлейф пепла стелется следом. Я вижу тень огромного взрыва, что накрывает тебя с головой. Их руки протянуты к тебе. Но ты ничего не сделала. Ты отвернулась. Отвернулась, потому что презирала их. А они презирали тебя. Окулус. Нет. Такой, как ты, никогда не совладать с Нордвудом. Чувствуешь вкус их праха?

Адептка подняла голову. Медленно выпрямилась.

Из-под каскада густых волос показалось лицо. Резкое. Хищное.

Бледная кожа. Опалесцирующие очи распахнуты неестественно широко. Кривая ухмылка расчертила алебастровый лик со следами грязи.

Она наклонила голову на один бок. Потом на другой. Как делает птица.

Размяла плечи. Поиграла пальцами. Будто видела их впервые.

Задумчиво прикусила нижнюю губу. Слишком сильно. Длинный клык вошел в нежную плоть. Тонкая алая струйка сбежала вниз по подбородку.

Женщина облизала губы кончиком языка, пробуя свою кровь на вкус. Довольно улыбнулась. И громко произнесла:

– Твое время пришло, Ашада. Твой потомок примет Нордвуд. Иди к свету.

Голос Гвин эхом разнесся над руинами Архейма.

Она воздела вверх руку. И тотчас пламень костра с ревом взмыл вверх высоким жарким столпом. Свет стал ослепительным, почти белым.

Ошалевшие от этого света мертвецы замешкались и с шипением бросились врассыпную. В воротах возникла давка из уже мертвых тел. Захрустели кости. Никто не хотел оставаться во дворике больше ни секунды. Свет гнал их прочь. И уже ни один Пастырь Проклятых не мог заставить их повернуть обратно.

Медведь раздавил огромной лапой скелет, который прижимал к земле. Ребра с треском разлетелись в стороны, как сухой хворост. Оборотень зарычал вслед убегающим мертвецам. Похоже, мериться с ним силами больше никто не собирался. Однако оставалась ведьма.

Всевидящие очи окулус обратились к ней.

О да. При жизни она была прелестна. Тут уж никакой король бы не устоял. Без сомнений. Но обман и презрение сломили ее. И жаждущее всеобщей любви сердце почернело. Обратилось в холодный небьющийся кремень, теперь еще и обугленный после прошлой встречи с Гвин. Она поместила этот кусок отмершей плоти обратно в разбитую грудь. И это был не жест нежити, что жаждет одной лишь мести, власти да короны на голове. Это был поступок глубочайшей боли.

Ашада Норлан взвыла. Рванулась к Гвин. Ярость в ее крике граничила с безумием.

Нити, что направляла окулус, держали крепко. Незримые и прочные.

– Я прощаю тебя, истерзанное дитя, – уже без улыбки произнесла Гвин. А затем повторила: – Иди к свету.

Ведьма забилась в путах. Заверещала, закрывая лицо руками от слепящего огненного столпа.

Гвин потянула снова. Быстро. Чтобы мучения не оказались слишком долгими.

Пастыря Проклятых швырнуло в огонь.

Вой неупокоенной нежити стал таким высоким, что заложило уши.

Вой перешел в крик умирающей женщины.

Крик сменился всхлипами.

И затих.

Огонь снова стал красным. Уменьшился до размеров обычного костра, в котором не осталось ничего, кроме догорающих углей. Оттого показалось, что во дворике невообразимо темно. Однако живой мрак рассеялся. И даже вход во дворец не выглядел больше входом в черную бездну. Руины оказались лишь обветшалыми руинами. А жирная зеленая плесень усыхала и бледнела на глазах, превращаясь в осыпающийся прах.

Гвин не могла понять, сколько прошло времени. Она не помнила, как именно сгорела ведьма. Не понимала, что делала сама в этот момент. Не осознавала, что происходило вокруг и куда пропал медведь. Она пришла в себя на коленях возле гаснущих углей. Ночь над Археймом была по-осеннему холодна. Природа молчала. Ни единого намека на нежить. Ничего.

Адептка с трудом сфокусировалась на реальном мире. Она поднялась на ноги. Пошатнулась. Но чьи-то руки удержали ее за плечи, не дав упасть.

Гвин медленно повернулась к Ивросу. Оказывается, он стоял позади. На его лице читалась усталость. Женщина мельком оглядела его с ног до головы. Вроде цел.

– Ну вот и все. – Ватный язык слушался с трудом. – Смотрю, тебя даже не ранили.

– Ты забавная, – Иврос усмехнулся, – чуть не погибла, а беспокоишься обо мне.

– Глупости, – фыркнула Гвин. – Я бы не погибла. Так ты точно не ранен?

– Нет, – заверил он. – Со мной все в порядке.

Иврос посмотрел ей через плечо – на краснеющие уголья костра и редкие языки пламени.

– Она… обрела покой?

– Угу.