Каменные сердца. Часть 1

Экран погас незадолго до освещения. Видимо, корабль землянинастанет нашей гробницей. Мы потерпели сокрушительное поражение, позволив врагу погубить Эос. Да, Кирна превратила мистера Фраявотбивную, но его смерть ничего не меняла – он достиг того, чего добивался. К тому же я не испытывала полной уверенности в том, что Маки не воскреснет стараниями экспедиции землян, которая прибудет сюда через несколько месяцев.

Что ж, мы пытались. Лично для меня это важно.

Все разлеглись на полу, подальше от кровавой туши, еще недавно бывшей нашим злым гением. Смерть от удушья – энергоресурсы корабля, включая необходимые на восстановление комфортной воздушной среды, истощились – в моем представлении находилась среди самых страшных ее видов. Несмотря на это, никто из моих друзей не проявил слабости и не покусился на самоубийство. Хотя Грюн заготовил для нас зрелище гораздо более тягостное и неприятное.

Варвар, единственный среди присутствующих, не смирился с неизбежной кончиной. Сидя перед отключившимся фраевским холодильником, он поглощал деликатесы, неприятно чавкая и утробно, по-звериному, урча. Обнаруженные же запасы алкоголя окончательно лишили его человеческого облика. Но прекратить акт чревоугодия никто не решался, пусть созерцание этого действа и не числилось среди сцен, которые любой из нас хотел бы наблюдать перед отходом в мир иной. Дикарь наверняка бы погиб, оставшись на Эос, но мы все равно чувствовали себя слегка виноватыми перед ним.

Возражения нашлись у Кирны.

– Хватить хавать, скотина! Из-за твоего обжорства я проживу на полчаса меньше!

Грюн искоса, с угрозой, взглянул на блондинку. Он увидел женщину с растрепанными, пшеничного цвета волосами, обильно заляпанными кровью, обрамляющими похожее на дикарскую боевую маску лицо. Верхняя часть ее комбинезона превратилась в клочья – агонизирующий Маки позаботился об этом, как сумел. Из-под обрывка ткани бесстыже торчал сосок, розовый и твердый. Крепкий плоский живот, лоснившийся от пота, светлел в прорехе на месте застежки. Пухлые губы брезгливо скривились, а серые глаза горели неистовым пламенем. Если вспомнить еще и о сломанной руке с выпирающим осколком кости, то получится картина, далекая от общепринятых канонов красоты. Однако Грюн не привередничал. Он давно вожделел эту женщину, он решил получить ее, согласна она или нет.

Здоровяк подступил к Кирне и лениво, словно нехотя, двинул ее в скулу кулаком. Затем деловито, довольно бормоча, начал освобождать заветный плод от кожуры, то бишь девицу – от остатков одежды. У провалившейся в беспамятство блондинки не оставалось ни малейшего шанса избегнуть грюновского приступа нежности. Но тут Аксель, Николас и я, жертвуя последними глотками кислорода, но желая сохранить жалкие ошметки цивилизованности, втроем набросились на насильника. Вскоре Грюн рыча катался в углу, надежно связанный фраевскими шелковымипростынями. В другом углу голосила спеленатая Кирна, требуя незамедлительно избавить ее от пут, чтобы она могла вырвать ублюдку яйца. Половина ее лица, познакомившаяся с Грюновой лапищей, побагровела и распухла. Впрочем, благодаря стараниям Акселя физиономия варвара украсилась не менее внушительным фингалом. Как и следовало ожидать, девицу сей факт не утешил нисколько.

Вытерпев еще пару минут воплей, цыган снял с одной из подушек наволочку, приблизился к блондинке и нагнулся.

– Ник, подержи ей голову. Осторожно, она наверняка ядовита.

Наконец поток злословия, изливающийся из Кирниного рта, удалось прервать. Отвернув девицу лицом к стене, Аксель устало опустился на кровать.

– Давайте теперь вспомним что-нибудь жизнерадостное, – предложилон, выдавив на лице фальшивую улыбку. – Грюн, если будешь буянить, я оскверню девственную пустоту твоей черепушки парой-тройкой кусочков свинца. Умрешь не от удушья, а от нахлынувших мыслей. Ну не молчите же, друзья, хочу повеселиться я...

Аксель откинулся на спину, положил ногу на ногу.

– Хорошо, раз вы не в настроении, я расскажу про первую любовь Элейн. Она все равно уже не сможет поколотить меня за это. Повесть сия трогательна и вместе с тем забавна...

И тут я увидела в углу комнаты небольшой экран, призывно мерцающий красным. Рискуя пропустить начало истории об омурных похождениях юной Принцессы воров, я переместилась туда.

**

Порой клубы гари озарялись изнутри фиолетово-багровыми сполохами, реже – мелькали голубые вспышки. Феоре представлялась подмигнувшая с темной улицы Нью-Лорка гигантская неоновая вывеска в обрамлении султанов пара, вырывающихся из канализационных колодцев. Госпожа Слейер прикрыла глаза, вызывая перед внутренним взором вереницу самых светлых моментов своей молодости. Например, первый поцелуй с Джо у витрины магазина комиксов. Тогда они оба попеременно казались то охваченными огнем, то нырнувшими в лазурные волны. Вот-вот чудовищный катаклизм сотрет остатки этой давнишней жизни.