Каменные сердца. Часть 1

Я ринулась в пещеру. Она изменилась до неузнаваемости с нашего последнего визита. Луч Акселева фонаря выхватил из тьмы печальную картину. Сила, переполнявшая это место, ослеплявшая своей мощью и непостижимостью, исчезла. Исчезла волшеба – и светлая, и темная, – иссяк Поток, померкло сияние камней. Мы стояли перед самой заурядной дырой в земле. Внутри, в закоулках и трещинах тоскливо завывал на разные голоса ветер. Но то был всего лишь ветер, который видит много горя, но никому не в силах помочь. А теперь ему даже некому будет поведать о своей скорби…

Только аура Туве слабо мерцала в полумраке, подобно лепестку огня в плошке с жиром. Рыжая лежала ничком в круглом углублении в центре пещеры. Я забрала у цыганина фонарь, а он бережно поднял ее на руки. Ауру Туве источили фиолетово-черные пятна. Сама она выцвела, точно ее, как тряпичную куклу, постирали в горячей воде. Глаза ее, широко распахнутые, смотрели, не мигая, в одну точку.Губы, окруженные потеками запекшейся крови (должно быть, она прикусила себе язык или порезалась об острый камень), приоткрылись, будто ей хотелось что-то сказать напоследок, но слова так и не дались.

Могучий удар, потрясший островок до основания, чуть не бросил нас наземь. Между мною и Акселем в каменный пол воткнулся сталактит. Мы кинулись к выходу, а за нашими спинами, вздыхая и содрогаясь, точно живые, погружались в пучину скалы.

В лучших традициях приключенческого кино мы в последний момент запрыгнули в зависший над крошащейся твердью кораблик. У люка нас ждали, подхватили и затащили внутрь. Вслед за нами ворвалась туча брызг – гигантская волна захлестнула пятачок суши, – а потом дверь с шипением затворилась, отделив нас от корчащегося в муках мира. Эос предстояло долго залечивать раны. А вот хватит ли у нее сил? Не в нашей власти ей помочь. Уже нет.

Шлюпка Человека-Свиньи приняла на борт, вероятно, единственных уцелевших аборигенов умирающей Эос. Отныне население планеты состояло из цыган, спасенных, естественно, в первую очередь, разномастных островитян, нескольких гроссийских матросов с подлодки и Феоры Катарины Слейер – старейшего представителя континентальной цивилизации. Надеяться, что кому-то удастся выжить в разразившемся катаклизме, никто не смел.

Скользнув взглядом по жалким фигурам, я заметила в толпе Маму, крепко обнимающую треснувший фарфоровый чайник с цветочками на боку. Не знаю, присутствовал ли среди нас Папа (с ним мы так и не познакомились тогда), но фея, наверное, еще не задавала себе этого страшного вопроса. Рядышком пристроилась пара эйлери, вцепившихся в промокшую половинку гнезда, и красотка с помятыми в суматохе крыльями. Ее чернокожего ухажера смыло волной, когда он подсаживал девицу в шлюпку. Ффыск с веником и скрученной из прутьев выбивалкой в лапках. Старейшина тари, понурый, с бурыми водорослями в шевелюре, теребящий нитку амулетов. Сестра Туве, прижавшая к груди теперь уже навсегда замолчавший приемник и горшок с каким-то смутно знакомым растением. Феора с Владиленом, хлопочущие около койки Данике. Три матроса. У корзинки с оладьями свернулось странное, похожее на огромную лисицу, существо (кажется, таких звали кноллями). Чуть поодаль возвышался ящер-конферансье со своими песочными часами.

На всех лицах (на моем, полагаю, тоже) читались растерянность, неверие, нежелание принять случившееся. Только старшая туве выглядела просто грустной, но на то она и туве. «Что с нами будет? – спрашивали меня ответные взоры спасенных. – Куда нам идти?» Некоторые плакали не стыдясь слез. Я вздохнула. Многие из них в обозримом будущем столкнутся с еще одной, не менее серьезной проблемой. Например, не виднобыло второго кнолля или ффыска... Истории о Последних-в-Своем-Племени всегда душераздирающе печальны. Стараясь преодолеть навалившееся уныние, я устроилась поудобнее между Акселем и Тушканом, поправила помятое ухо Туве и прикрыла глаза.

Пока мы живы, есть надежда. По крайней мере, так говорят.

Рядом цыганин, уплетая оладью, рассказывал кноллю, тари и гроссийцам какую-то занятную историю. Прислушавшись, я поняла: речь идет о первой любви Принцессы воров. «Колотушек он теперь не избежит», – мелькнула у меня смешливая мысль.

**

Орава спасенных существ разместилась в трюме «небесного трейлера». Там они пребывают и сейчас, превратив помещение в филиал своего островного сообщества. Я же чаще обретаюсь в рубке или маленькой гостиной (жилая часть корабля напоминает фраевский челнок).

Старший Брат оправдал ожидания Акселя, явившись на зов. Одно плохо – он опоздал, как и пророчил Николас. Тем не менее, по словам Человека-Свиньи, шанс восстановить Эос существует, но понадобятся десятилетия кропотливой работы. Да и то, поначалу, вероятно, придется ютиться под куполами. Однако это чересчур далекая перспектива.