Каменные скрижали

— Бедняжка, что, мало здесь других, с кем ты можешь говорить по-английски? — скривилась она сочувственно. — Выдал себя с головой… Я уверена, что ты обогатишь свой словарь, но в сфере совсем не служебной.

— Жужжишь, как муха. Честное слово, с мисс Уорд у меня ничего нет.

— Совсем запутался?

— Почему? Поверь мне, это все несерьезно.

— Тем хуже. Иштван, ведь ты же член коллектива нашего посольства, а она из вражеского лагеря. Обе стороны будут на нее смотреть с подозрением. Ты причиняешь ей зло. Старина, помни хотя бы об этом, веди себя благоразумно.

— Перестань, не нуди, — он делал вид, что занят работой, но, похоже, Юдит расположилась надолго, потому что она села и закурила сигарету.

— Не обращай на меня внимания, работай. Я пришла посмотреть на тебя, а то уже почти совсем забыла, как ты выглядишь.

— Так ведь мы видимся в посольстве, — попытался он защищаться.

— Где мы там видимся, — махнула она рукой. — Раньше ты приходил на кока-колу, и с тобой можно было поболтать, как с близким человеком.

Они немного помолчали. Стрекот цикады в зарослях лиан за плотно закрытым окном назойливо звенел, насекомое пело, опьяненное обилием солнца.

Иштван посмотрел на мягкий профиль Юдит, капризные губы, тяжелые волны крашеных волос. Должно быть, когда-то она была очень красивой женщиной, много пережила, умна и сдержанна. Теперь Юдит хочет только одного: покоя, доброжелательности, немного удобств.

— Ты же меня знаешь не первый день, — пыталась смягчить свои слова Юдит, — если я тебя предупреждаю, то для твоей же пользы, а не для того, чтобы надоедать. Надеюсь, ты не подозреваешь меня в ревности?

— Конечно, нет, — подхватил он горячо, не подозревая, что этим обидел ее.

— Иштван, Иштван, ты во мне вообще не видишь женщины.

— Извини меня, пожалуйста, — он поднес ее руку к губам.

— Ну, в таком случае, в награду за это можешь мне рассказать, что из себя представляет твоя австралийка, — заговорщически подмигнула она. — Смелее. Так, как вы, мужчины, говорите между собой. Кто она?

— Врач-окулист, работает в ЮНЕСКО. Ее отец — владелец каких-то ткацких фабрик, можно сказать, богатая семья. У них есть яхта. Мать у нее умерла, отец женился второй раз, однако она о мачехе говорит с симпатией.

Юдит кивала сочувственно головой.

— Ты так о ней говоришь, словно она индуска: богатая, фабрики, яхта… А какое мне до этого дело? Ты мне скажи, какая она? Что ты в ней нашел?

— Ничего, Честно, ничего, — оправдывался он, словно мальчик, которого мать поймала за курением первой сигареты. — Я ее немного вожу по Дели и пугаю Индией. Дело в том, что она назло семье хочет проработать в Офтальмологическом институте хотя бы год. Надеюсь, ты меня понимаешь? — спросил он почти умоляюще.

— Больше, чем тебе кажется.

Осторожно приоткрылась дверь. В ней стоял Ференц.

— Не слышите, что в соседнем кабинете надрывается телефон?

— Слышим, — ответила Юдит беспечно.

— Так почему не подходите?

— Спешка нужна только при ловле блох. Позвонит и перестанет. А тебе нечем больше заняться? Если вопрос и в самом деле важный, он еще позвонит.

Однако секретарь нагнулся и шепнул:

— Посол распорядился провести совещание в одиннадцать. Без пяти одиннадцать соберемся у меня.

Ветерок вентилятора взъерошил его старательно уложенные волосы, он тут же их пригладил.

— Тереи, — посмотрел он неодобрительно, — ты снова без галстука… Опять твои богемные привычки.

— Не знаешь, что хочет Дед? Посиделки он обычно назначает, по крайней мере, за день. А галстук у меня в ящике стола, так что я буду выглядеть достойно.

— Так поспеши, — Ференц постукивал ногтем по стеклу плоских золотых часов марки «Докса».

— Знаешь, о чем пойдет разговор?

— Знаю, — поднял он брови и, видя их любопытство, вышел, закрыв дверь.

— Похоже, меня снова начнут воспитывать, — вздохнул Иштван, — мне уже надоели их проработки.

— Нет, твой вопрос еще ждет своего часа. Еще созревает… Я тоже знаю, что Деду надо.

— Все знают, кроме меня. Я недостоин доверия, — он ходил по комнате, затягивая галстук со страдальческим выражением лица, словно петлю на шее.

— Это лучшее доказательство того, как ты отдалился; Иштван, нельзя думать только о ней одной. Если бы ты перед началом работы зашел сказать мне обычное «здравствуй», я шепнула бы тебе: зайди в гараж. Поговори с Кришаном.

— Но зачем, черт возьми?

— Пошли, пора, — она погасила сигарету в глиняной пепельнице. — Для нас здесь главное — это часы Байчи, даже если они спешат на пятнадцать минут.

Юдит взяла его за руку и шутливо потянула за собой.

— Видеть — не значит понимать. А тем более об этом болтать. Что знаешь, храни при себе и радуйся, что ты в числе посвященных. Помни, это тебе говорит старушка Юдит, и будь настороже, а то может случиться, что твои знания обернутся против тебя.

Посол производил впечатление человека, в котором неожиданно пробудилась энергия. Он немного походил на хищника, который кладет тяжелую голову на поджатые лапы и щурит желтые глазищи, но время от времени судорога пробегает по мышцам, и когти, готовые рвать живое тело, высовываются сами.