Каменные цветы

Странный это был подход: неведомая болезнь, сваливавшаяся на Павла явно не первый раз… Да, это было его дело, и Лана уговаривала себя не вмешиваться. Но ее смирения хватило ровно на сутки, и когда дверь мастерской осталась запертой и на следующий день, Лана поняла, что нужно что-то делать. В конце концов, Павел ведь не бросил ее, даже когда она сама на себя махнула рукой! Чем не повод вернуть долг?

Однако Лаврентьев ее благородные порывы не оценил, он велел ей оставить болеющего человека в покое. Лишь когда она заявила, что ей срочно нужно кое-что обсудить с Павлом, иначе работа остановится, он сдался.

Оказалось, что Павел живет в двух шагах от здания «Русской легенды». Не случайно, разумеется. Компания часто переманивала к себе редких специалистов из других городов и даже других стран. Соблазнять их нужно было в том числе и жильем, поэтому «Русская легенда» то ли выкупила соседний дом, то ли сняла все квартиры в аренду, в этом Лана так и не разобралась. В любом случае, Павел предпочел поселиться там, а ей это было только на руку.

Она понятия не имела, что сказать, что сделать, чтобы ее визит не выглядел совсем уж дурацким. Ей только и оставалось, что действовать по ситуации. Лана успокаивала себя тем, что уже привыкла к его безразличному выражению лица и немигающему взгляду, ему нечем было ее смутить.

Она позвонила в дверь нужной квартиры и замерла, прислушиваясь. С той стороны не доносилось ни звука, однако это мало что значило. Она уже усвоила, что Павел умеет двигаться бесшумно и обладает прямо-таки звериным слухом. Это он мог сразу определить, дома она или нет, у нее и шанса не было.

Лана ожидала, что он спросит, кто к нему явился, все ведь так делают! А он сразу открыл дверь, ему вопросы были не нужны. Ее заготовленная приветственная речь мгновенно рассыпалась, потому что, с одной стороны, отпали вопросы о том, чем он болен. А с другой, Лана не могла поверить, что он действительно до такого докатился.

Павел и правда выглядел больным. Она привыкла видеть его в свободных толстовках с вечно накинутым на голову капюшоном. Дома же он ходил в черной майке с длинными рукавами, позволявшей очень четко понять, насколько он худой. Лицо тоже выглядело изможденным, осунувшимся, и шрамы стали какими-то особенно заметными и яркими — при том, что он несколько дней не брился, а на рубцах щетина не росла. Поврежденная глазница, к счастью, была закрыта повязкой даже дома, а вот сохранившийся глаз выглядел воспаленным и покрасневшим.

Но главное, Лана почувствовала в воздухе знакомый запах — слишком знакомый, до тошноты, до дрожи. Запах алкоголя, преломленный временем. Павел не болел тут, он просто спивался, а сейчас, с утра, она всего лишь застала его в похмелье.

Похоже, для него это не было такой уж уникальной ситуацией — судя по реакции директора. Да и хватало у него причин вот так себя жалеть, особенно если то, что разузнал о нем Охримовский, было правдой хотя бы наполовину. И все же… есть люди, для которых такой срыв если не простителен, то по-своему естественен.

Но ведь Павел был не таким! Он был сильным, это в нем сразу чувствовалось. Лана должна была его жалеть, а вместо этого ощутила первую вспышку гнева. Для нее такие срывы в дурман были сродни проклятью, и она не собиралась отдавать этому проклятью человека, который в свое время протянул ей руку помощи.

— Вы что здесь делаете? — хрипло поинтересовался Павел.

— Нет, это вы что делаете? Мне сказали, что вы заболели, но я и предположить не могла… Ну как так можно?

— Не ваше дело. Вопросы по существу есть или вам больше прогуляться негде?

— Как можно бухать, когда у нас до сдачи коллекции всего ничего осталось?

— Вам про не ваше дело повторить? Если нечего сказать — уходите, у меня нет на это времени.

— О да, то, чему вы посвящаете время, намного важнее!

— Светлана, вы уровень наглости каким-то образом измерять не пробовали?

Однако смущаться она не собиралась, гнев стал отличным союзником. Пользуясь тем, что собеседник пока не слишком уверенно держался на ногах и был вынужден опираться рукой на дверной косяк, Лана проскользнула мимо него в квартиру. Павел не то что помешать ей не успел, не сообразил даже, куда она исчезла. Лана знала, что так будет — она это состояние слишком хорошо изучила.

Квартира оказалась на удивление чистой. В том прошлом, на которое теперь не хотелось оборачиваться, квартира Ланы в дни запоев напоминала скорее поле боя. Здесь же царил поразительный порядок: никакого мусора, никакой пыли на полу. Двери в комнаты были закрыты, а коридор вел прямиком на кухню.

— У вас есть хотя бы отдаленное представление о том, что вы делаете? — поразился Павел. — Я ведь и полицию могу вызвать!

— Можете. Но не вызовете.

— Почему это?

— Потому что для вас тоже важен проект. И если меня уволят, а уж тем более посадят, все будет зря.

— Вы, понимая это, все равно готовы рискнуть? Ради чего?

— Ради хорошего человека, может!