Каменный плот

Утром, когда они платили по счету, появился крайне озабоченный управляющий – разгар сезона, а отель почти пуст. Жоакин Сасса и Жозе Анайсо, погруженные в свои думы, не заметили, что и в самом деле постояльцев до крайности мало. И в пещеры, в пещеры-то никто не едет, горестно повторял управляющий, это уж просто всем бедам беда. Страшное оживление, царившее на улице – юное поколение жителей Арасены представить себе не могло, ни на какой экскурсии не видело такого количества собравшихся вместе скворцов, – длилось недолго: едва Парагнедых тронулся по направлению к Севилье, как вся стая, разом и дружно взвившись в воздух, сделала несколько кругов, словно прощаясь с городом, и скрылась из виду за башнями замка храмовников. Утро пронизано светом, таким густым, что, кажется, можно потрогать его пальцами, и день обещает быть не таким жарким, как вчера, но путь далек. Отсюда до Гранады триста километров, да потом ещё надо разыскать этого Педро Орсе, не дай Бог, впустую прокатимся, – это сказал Жозе Анайсо, которого только сейчас осенило, что они ведь могут и не найти того, кого ищут. А найдем – что мы ему скажем? – это уже засомневался Жоакин Сасса. Внезапно, под воздействием того, что сияющее утро оказалось и в самом деле вечера мудренее, все произошедшее вдруг показалось ему какой-то нелепостью: да не может такого быть, чтобы треснул целый континент потому лишь, что кто-то швырнул в море камень, размерами превосходивший силы швырнувшего, но однако – может, ведь треснул же континент, и этот испанец твердит, что чувствует дрожание земли под ногами, и эти ополоумевшие скворцы, неразлучные с португальским учителем, и Бог весть, что ещё произойдет на этом полуострове. Мы ему расскажем про твой камень, про моих скворцов, а он нам – про то, как земля дрожала или до сих дрожит. А потом? А потом, если нечего будет больше ощущать, не на что смотреть и узнавать тоже нечего, вернемся домой, ты пойдешь к себе на службу, я – в школу, и оба прикинемся, будто все это нам только приснилось, а, кстати, ты ведь мне ещё не сказал, чем занимаешься. В конторе сижу. Вот ведь совпадение – ты в конторе сидишь, я за конторкой стою, деток учу. Они рассмеялись, а дальновидный Парагнедых показал стрелочкой, что ему пора задать корму. Остановились заправиться, но пришлось ждать – полчаса не меньше – поскольку у бензоколонки выстроилась длиннейшая вереница автомобилей, и каждый водитель непременно желал залить полный бак. Когда же вновь двинулись в путь, Жоакин Сасса с беспокойством произнес: Плохо дело, скоро вообще все заправки закроются. Ясное дело: бензин – вещество горючее и летучее: стоит случиться кризису, так оно первым и улетучивается, не знаю, помнишь ли ты, но, может, слышал: здесь когда-то уж было нечто подобное – нефтяное эмбарго, перебои в поставках и всякое такое, форменный хаос творился. Чувствую я, что до Орсе мы не дотянем. А ты бы не каркал. Не могу, я по натуре пессимист.

Через Севилью проследовали они транзитом, а скворцы на несколько минут остановились радостно погалдеть, поглазеть на Хиральду, которую никогда прежде не видели. Будь их полдесятка, они бы, словно черные ангелы, увенчали статую Веры, но тут обрушилось на неё лавиной многотысячное воинство и, облепив, превратило невесть во что: может, это Вера, а, может, и совсем наоборот – аллегорическое изображение Неверия. Но метаморфоза была кратка: глянь, пацаны, спохватились скворцы, Жозе Анайсо слинять от нас хочет, глянь, как петляет по этому лабиринту улиц и переулков, а ну давай за ним. По дороге Парагнедых ел-пил, где удавалось добыть пропитания, на кое-каких заправочных станциях появились плакатики "Бензина нет", но служащие говорили: Завтра будет, – может, они в отличие от Жоакина Сассы были по натуре оптимисты, а, может, просто научились делать хорошую мину. Что же касается скворцов, то им и корму, и воды хватало, благодарение Господу, который, как известно, их питает, заботясь о птицах небесных больше, чем о людях, и даром, что ли, бежит-шумит Гвадалквивир, и мало ли вокруг озер и ручьев – и воды в них столько, что от начала времен до скончания века малыми своими клювиками им не выпить её всю. День перевалил за половину, когда взобрались путники по крутому гранадскому склону, и Парагнедых отдувался и поводил боками от таких усилий, а Жоакин Сасса и Жозе Анайсо двинулись на розыски, словно наступил час "Ч", пришло время вскрыть конверт и узнать, какая судьба нас ждет.