Каменный пояс, 1984

Но писала Дорохова не об этих портретах или одном из двух. Наверняка не о них: продажа их могла дать слишком небольшую сумму, чтобы, огорченная неудачей, она испытала «отчаяние». Только изображение значительного, знаменитого лица, к тому же выполненное фундаментально (например, в масле), давало основание рассчитывать на покупателя «солидного», что в данном случае и требовалось. (Уж если «последней надеждой» являлся Строганов, то речь шла и впрямь не о случайном покупателе, а о человеке богатом, щедром.)

Что за портрет?..

Если нижегородские — Дороховой и Нины — исключаются (а доводы свои я полагаю убедительными), то разговор может идти об одном из произведений портретного жанра, созданном Шевченко уже в Петербурге.

Портреты «заказные» во внимание приняты быть не могут — их оплачивали и получали те, кого художник писал; распоряжаться ими он волен не был.

О портретах лиц известных, почитаемых, даже высокопоставленных, которые заинтересовали бы «крупных» покупателей, говорить не приходится, поскольку они учтены с завидной полнотой.

Значит… автопортрет?

На академической художественной выставке 1860 года экспонировалось несколько его работ. Василий Федорович Тимм, художник и издатель, писал:

«Известный малороссийский поэт Т. Г. Шевченко выставил… свой собственный портрет, написанный масляными красками. Мы слышали, что художник предназначил этот портрет для розыгрыша в лотерею, сбор с которой он определил на издание дешевой малороссийской азбуки. От всей души желаем, чтобы этот слух оказался справедливым и чтобы предприятие Т. Г. Шевченко сопровождалось полным успехом»[7].

Выставленный автопортрет был тут же, по совету Ф. П. Толстого, куплен великой княгиней Еленой Павловной. Сохранилось уведомление:

«Господин Шевченко приглашается пожаловать в канцелярию государыни великой княгини Елены Павловны в Михайловском дворце в пятницу 25 сего ноября от 11 до 2-х часов для получения денег, следующих за купленный ее императорским высочествам портрет.

23 ноября 1860 года».

Портрет был оценен в двести рублей. Невысокая плата за популярность, которую именитая покупательница надеялась таким путем снискать…

Но для целей, о которых писал Тимм, предназначался не этот, купленный великой княгиней.

Для лотереи впоследствии Шевченко сделал авторскую копию; она стала одной из последних его работ. Счастливый билет достался архитектору А. И. Резанову, который подарил свой выигрыш Василию Матвеевичу Лазаревскому — представителю семьи давних и искренних друзей поэта. Вырученные деньги — тоже двести — на этот раз пошли на издание, распространение «Азбуки».

Портретом, о котором писала Дорохова, был, вероятнее всего, именно тот оригинал, который купила великая княгиня. Продажа его оказалась делом трудным, тянулось оно долго. Деньги, во всяком случае, художник получил уже через месяц (или более) после того, как свадьба дочери декабриста состоялась.

Замышляя лотерею, он не мог объявить о ее истинном назначении: не только потому, что требовалось указать имя дочери Пущина — просто назвать «стесненную в средствах» невесту, доставив неприятное и ей, и жениху.

Своим поступком Тарас Григорьевич как бы благословлял декабристскую сироту Нину на жизнь жены и матери, на светлую и добрую дорогу.

Анна Ивановна Пущина в октябре 1860 года вышла замуж за Анатолия Александровича Палибина.

Они жили в Нижнем Новгороде.

«Мне осталось еще прослужить два года… до моего полупансиона… — писала Мария Александровна Е. П. Оболенскому. — И конечно эти деньги пойдут моим Анатолию и Нине и я в придачу: нянчить их малюток и умереть у них на руках. Я не дождусь этого счастья, не доживу до отставки».

Дорохову радует то, что молодые «живут друг для друга, как голубь с голубкой», что «Нина наша — редкая жена»[8].

Их дом по-прежнему открыт для хороших людей. П. В. Шумахер подарил Аннушке свою фотографию, сопроводив ее стихотворным обращением: