Каменный убийца

Ему показалось, что Питер вот-вот зальется слезами, такое выражение благодарности и облегчения появилось на его лице.

– Верно, это же ваш юбилей, – вспомнила Клара. – И насколько мне известно, на соревнованиях по чечетке перед всеми предстанет крупнейший новый талант.

Гамаш повернулся к жене:

– Значит, Габри не шутил?

– К сожалению, нет.

Они договорились о завтрашней поездке, и Гамаши направились в сад.

– Постой, Арман. – Рейн-Мари прикоснулась пальцами к его руке. – А мы не могли бы заглянуть в кухню и поблагодарить шеф-повара? Очень хочу с ней познакомиться. Она не будет возражать?

Гамаш задумался.

– Пожалуй, нужно спросить Пьера. Не думаю, что он будет против, но кто знает. Не хотелось бы мне потом плясать, как уж на сковороде.

– И тут тоже танцы. Кстати, чечетке меня обучает Рут, – добавила она.

Гамаш попытался перехватить взгляд Пьера, но тот был занят – что-то объяснял Морроу или приносил извинения.

– Ладно, давай заглянем без спроса. – Он взял жену за руку, и они толкнули распашную дверь.

Кухня вся пребывала в хаотическом движении. Впрочем, через несколько секунд Гамаш, который вместе с Рейн-Мари прижался к стене, чтобы пропустить официантов, несущихся мимо с подносами, уставленными бокалами и тарелками, начал улавливать порядок в этом кажущемся хаотическим танце. Нет, это был не хаос, скорее река в половодье. В этом потоке чувствовалась какая-то исступленность, но в то же время и естественность.

– Это она? – спросила Рейн-Мари, кивком указывая в дальний угол кухни. Показать рукой она не решилась.

– Она самая.

На Веронике были поварской колпак и фартук, а в руках она держала огромный нож. Она повернулась в их сторону и увидела. Замерла.

– Похоже, она не рада нашему появлению, – прошептала Рейн-Мари, улыбаясь и пытаясь донести до Вероники, что это все вина ее мужа.

– Давай-ка отсюда. Я первый, – сказал Гамаш, и они пустились наутек.

– Да, неловко получилось, – рассмеялась Рейн-Мари, когда они оказались за пределами кухни. – С этого момента я бы на твоем месте проверяла, что тебе подают.

– Я сначала буду давать инспектору Бовуару на пробу, – улыбнулся он.

Реакция Вероники удивила его. Раньше она умела владеть собой и не была особо подвержена стрессу. Сегодня что-то в ней изменилось.

– А знаешь, я думаю, что видела ее прежде, – сказала Рейн-Мари, беря мужа под руку и чувствуя его успокоительную силу. – Наверное, где-то здесь.

– Она тут и пасечник, так что, может, она и попадалась тебе на глаза.

– И все же, – сказала Рейн-Мари, вдыхая сладкий аромат пиона, – в ней есть что-то необыкновенное. Такую женщину трудно забыть.

В саду пахло свежевскопанной землей и розами. Время от времени сюда доносился слабый запах трав из огорода. Но, прислонясь к мужу, она ощутила другой запах – сандалового дерева. Это было нечто большее, чем его одеколон, – казалось, он сам излучал этот аромат. Так пахли все времена года. Так пахла любовь, стабильность и дом. Это был запах дружбы, спокойствия и мира.

– Смотри. – Гамаш показал на ночное небо. – Это Бабар.

Он очертил пальцами круг, показывая очертания слона в звездном небе.

– Ты уверен? Это больше похоже на Тинтина.[84]

– С хоботом?

– Вы на что показываете? – раздался из темноты голос.

Гамаши прищурились, и через секунду появилось чадо Марианы с книгой в руках.

– Привет, Бин. – Рейн-Мари наклонилась и обняла ребенка. – Мы просто смотрели на звезды – воображали себе разные формы.

– Ах так, – разочарованно произнес ребенок.

– И что, по-твоему, мы видели? – Гамаш тоже наклонился.

– Ничего.

Гамаши помолчали, потом Рейн-Мари показала на книгу:

– А что ты читаешь?

– Ничего.

– Я в детстве любил книги про пиратов, – сказал Гамаш. – Повязывал на глаз косынку, сажал на плечо плюшевого медвежонка…

На лице ребенка заиграла улыбка.

– …брал палку вместо пиратской сабли. Мог играть часами.

Большой, властный человек принялся размахивать рукой, изображая сабельный бой.

– Мальчишки, – усмехнулась Рейн-Мари. – А я была Национальной Вельвет – выигрывала на моей лошади Большие национальные скачки.[85]

Она ухватилась за воображаемые вожжи, опустила голову, подалась вперед и пришпорила своего скакуна, направляя его к самому высокому препятствию. Гамаш улыбнулся в темноте, потом кивнул.

Он видел точно такую позу и раньше. Совсем недавно.

– Ты не покажешь мне свою книгу? – Он не протянул руку, а просто спросил.

Ребенок, поколебавшись, дал ему книгу. Она была теплая в том месте, где ее держала детская рука, и у Гамаша создалось ощущение небольших вмятин, словно оставленных маленькими пальцами на твердой обложке.

– «Мифы, которые должен знать каждый ребенок», – прочел он и раскрыл книгу. – Это книга твоей матери?

Кивок.

Гамаш начал листать страницы. Взглянул в детское лицо.

– История про Пегаса, – сказал он. – Хочешь, я покажу тебе Пегаса на ночном небе?

Внимательные глаза расширились.

– Он что, там, наверху?

– Да. – Гамаш снова наклонился и показал пальцем на небо. – Видишь те четыре ярких звезды?