Каменный улей

— Какой там! — Жаруф возмущенно замахал на него руками. — Обычная колонна из серого камня, грани совершенно гладкие. По виду достаточно древняя, так как местами обшарпанная и побитая. Но тяжеленная зараза, как будто внутри нее железо, а не камень! Мы пока загрузили ее в нашу кибитку себе чуть пупки не понадрывали. А этот попенок все скакал вокруг нас и причитал, как заведенный — Ах, осторожнее, не уроните! Ах, не разбейте!

— А чего они с ней так носятся-то?

— Носились! — строго поправил его Жаруф. — Потому что нету ее больше — раскололась она на куски! Наш возничий накануне слегка перепил и наутро, когда мы тронулись в путь, был немного не в себе. Четверо наших молодцов сидело в кибитке с этим каменным бревном, а я с возницей на облучке. Я еще полюбопытствовал у него, что за хрень мы везем? Возница сказал, что пошептался с местным кучером и тот рассказал ему, что эту ерундовину, вроде как раскопали совсем недавно, при ремонте помещения ризницы. И теперь, дескать, ее с нетерпением ожидает сам Магистр Ордена Чистоты в главном храме, что в Золотом городе.

Вовику уже порядком надоело слушать этот пьяный бред и, закрыв глаза, он попытался отвлечься от всего и выработать план побега. Но невнятное бормотание Жаруфа не давало ему возможности сосредоточиться.

— Мы благополучно миновали почти четверть пути, когда лошади неожиданно понесли, — продолжал он бубнить. — То ли возница виноват, то ли они почуяли медвежьи следы на дороге, неважно! Дело кончилось тем, что на повороте сдуревшие кобылы вынесли нашу повозку прямиком на огромную белоствольную березу. Что там творилось! Дикое лошадиное ржание, треск ломающейся кибитки, вопли конвойщиков, которых придавило каменной колонной там внутри! Удар был такой силы, что меня выбросило из облучка и я пролетев саженей пять, не менее, рухнул в кусты. Ветки смягчили мое падение, если бы не они, я бы не выжил. В результате я отключился, а когда пришел в себя, то увидел то, что будет стоять перед моими глазами всю оставшуюся жизнь!

Жаруф прервался для того, чтобы промочить самогоном пересохшее горло.

— Так, что там было? — нетерпеливо поторопил его один из собутыльников.

— А увидел я жуткую носатую тварь, всю перемазанную в крови моих раздавленных товарищей! — трагически возвысил голос Жаруф. — Которая выбралась из этого проклятого разбившегося камня, который мы должны были доставить Магистру Ордена Чистоты.

Упоминание о носатой твари заставило Вовика затаить дыхание и внимательно ловить каждое слово, не в меру болтливого, конвойщика:

— Эта проклятая тварь, как раз, всаживала свой длинный клюв в середину лба одного из моих товарищей выпавшего из кибитки. Делала она это на манер того, как дятел долбит дерево, добираясь до личинок жуков короедов. Затем, это страшилище со всхлипом высосало мозг из его черепа!

— Что ты мелешь, идиот! — прикрикнул на Жаруфа седой конвойщик. — Послушать тебя так получается, что во всех бедах нашего герцогства виноваты рыцари Ордена Чистоты, раскопавшие этого пожирателя мозгов? Пойди лучше на улицу проветрись, пока не наболтал еще чего-нибудь лишнего!

— И то, правда! — икнул Жаруф и, с трудом поднявшись из-за стола, направился к выходу из таверны. — Заодно и облегчусь!

Вовик пребывая под впечатлением услышанного, сердито бормотал себе под нос:

— Вот значит, откуда вылупился наш Мозгоклюй! Из каменного шестигранника! Получается, что к этому приложили руку рыцари Ордена Чистоты. Более того, они прямые виновники того, что Мозгоклюй начал творить с людьми! Как бы мне побыстрее добраться до Кранца, чтобы сообщить ему эту информацию? Уж он-то знал бы, что делать со всем этим!

– 21 –

Кранц задумчиво разглядывал уродливую голову Мозгоклюя, лежащую на смятой траве. По крайней мере, ему показалось, что этот уродливый шарообразный нарост, венчавший распавшееся на куски туловище, является головой. В этом был определенный резон, так как именно на нем располагался длинный и острый, словно клюв журавля отросток. При ближайшем рассмотрении он оказался полым.

— Выходит, что через эту самую штуку наш Мозгоклюй и высасывал мозги у тех бедолаг, что попадались ему на обед. Вернее, на поздний ужин, учитывая, что нападал он преимущественно по ночам, — пробормотал Кранц, продолжая внимательно исследовать останки чудовища. — С равным успехом можно было назвать его, например, Клистироголов или Мозгоклизм!

Вся внутренняя поверхность каменной скорлупы была покрыта, уже успевшей подсохнуть, довольно толстой слизистой оболочкой. В одном месте Кранц даже обнаружил, нечто напоминающее пуповину. Лекарь недовольно поморщился, от останков исходил ощутимый запах разложения, смешанный с вонью тухлой рыбы.

— Экий ты, братец, вонючий! — неодобрительно покачал головой лекарь, поднимаясь с корточек в полный рост. — Однако пора и честь знать — будем прощаться! Не могу же я вечно торчать здесь, и вообще мне уже давно полагается быть в Золотом городе. Бедный Лотар, наверное, уже не единожды оплакал меня и выпил за упокой не одну кружку вина в «Синем Индюке».