Каменный век деревянных людей

Наступили неожиданно холодные ночи – значительно холоднее, чем могли выдержать ящерицы. Поэтому, чтобы не остаться без верховых животных и тягловой силы – не говоря о боевых единицах как об основе обороны – каждое утро солдатам приходилось идти в ящерятник и делать его обитателям массаж, растирать затёкшие мышцы животных, выводить из состояния ночного оцепенения. И молиться Перворостку, чтобы оно не перешло в зимнюю спячку. В особо холодное время приходилось устраивать круглосуточные массажные дежурства.

Летом без них обходились, а зимой массаж приходилось делать едва ли не постоянно: низкая температура вгоняла животных в спячку, а её допустить было нельзя. И если зимой в боевых ящерицах потребности, в общем, не имелось, то тягловые животные продолжали использоваться в хозяйстве.

Подобные разминки шли на пользу не только ящерицам, но и люрасам: делая массаж, они сами неплохо согревались. Но люрасам было легче, хотя бы потому, что они ночевали в тёплых, отапливаемых помещениях. У ящериц такой возможности не имелось.

– Эх, были бы у нас тёплые ящерюшни! – вздыхал Вурч. – И побольше горючей жижи!

Но топлива не хватало. Несмотря на заготовленное в тёплый сезон, несмотря на ежедневные рейды по побережью, кострового материала недоставало на организацию хотя бы ещё одного очага, в ящерятнике. Тем более что по какой-то причине задержался караван с горючей жижей, которую обещали прислать с армейских складов.

Вурч потемнел от мыслей и ходил мрачнее несущихся по небу туч. Его беспокоила нехватка топлива, замерзающие ящерицы и выбивающиеся из сил люрасы. Но, как ни размышлял, выхода найти не мог. Тем более что попутно возникали другие проблемы, отвлекающие от основной.

Люрасы могли греться и другими способами… С наступлением холодных дней усилилось самогоноварение в деревне.

На горячительные напитки, за отсутствием других источников, перегоняли ящеричный навоз – в нём содержались необходимые компоненты, в частности, аммиак, который вызывал соответствующее воздействие на организм люрасов. Привозили нашатырь и из других мест.

Напитки подразделялись по сортам. Особо ценилось «ящеричное засушливой зоны», а также «прыткоящеричное» – считалось, что от него опьянение достигается наиболее быстро. Но то были монопольные сорта, их привозили в одинаковых бурдюках, с акцизными наклейками, а самогон гнали повсюду. Некоторые местные жители достигли немалых высот в аммиачном производстве.

– Что они туда добавляют – уму непостижимо! – рассказывал Чер. – Но с ног сбивает одномоментно.

Вурчу приходилось мириться с этим, иначе половина гарнизона ходила бы с простудными болячками. Но воины и сами следили, как бы кто-нибудь не перебрал лишку, ведь общая работа раскладывалась на всех, а кому охота трудиться за того, кто лежит и отдыхает после лишнего бокала аммиака?

По вечерам, собравшись в кантине и угощаясь местным самогоном, старослужащие пускались в воспоминания о выпитом.

– Помнится, пил я как-то «жерляночное особое»… – начинал кто-то. На что Чер с неизменным успехом отвечал, сопровождаемый смехом:

– Если помнится – значит, никуда не годится! Вот если бы не помнил, где и что пил – тогда да!

Но были и трезвенники. К таковым относился Глад, на понюх не переносящий запах аммиака. Он постоянно схватывался с пьяненьким Ячем.

– Перегоняя навоз на аммиак, вы сокращаете количество питательных веществ, находящихся в нём! – приводил Глад один из аргументов. – В то время как зарыв его в почву, и переработав там…

– А разве аммиачный спирт не питание? Это же чистая энергия! А остатки барды после перегонки можно закопать в землю и улучшить её, – возражал Яч, слегка покачиваясь.

– Да ты высосешь всё через корни! – лениво вставил Чер. Самогон он употреблял умеренно, только чтобы согреться.

– Выбирай сам, что тебе нужнее: кусок мяса безногой ящерицы, или кусок её же навоза! – рассвирепел Глад.

– Мясо жёсткое… – под общий смех проблеял Чер, подражая крику ящерицы.

– Поесть – это одно, а выпить – совсем другое… – начал Яч, но замолчал: на пороге казармы появился Вурч.

– Виш! – неожиданно позвал он. Его, похоже, осенила новая мысль.

– Слушаю, герб командир! – вытянулся тот.

– Отставить! – махнул Вурч ветверукой. – Не в строю. Вспомни, где ты нашёл горючий камень?

– В каменной гряде, – немного удивлённо ответил Виш. – В пещере.

«Почему Вурч вспомнил о горючем камне? – подумал он. – В прошлый раз находка его не заинтересовала. И он довольно прохладно к ней отнёсся… Что же изменилось?»

– Там его много? – продолжал допытываться Вурч.

– Не знаю, – пожал плечами Виш, – темно было. Но запах шёл отовсюду. И стены… поблёскивали, как тот камень.

– Пойдём, посмотрим, – Вурч поочередно поманил Чера и Эфра. – И вы тоже.

– Когда, сейчас? – удивился Виш.

– Нет, завтра утром.

– Мне завтра в наряд на кухню…

– Все наряды для тебя отменяются. Пойдёт следующий.

Следующий, Люц, довольно облизнулся.