Камергерский переулок

Видно было, что и пройдоха в пигашах, и спутница Прокопьева появились в Щели, хоть и одновременно, но сами по себе, по отдельности, без сговора и назначения свиданий. Но оглядевшись, они бросились в одну сторону. К нам. Пройдоха к кассирше, а дама - к Арсению Линикку. Пройдоху интересовал Соломатин, даму же - пружинных дел мастер.

– Ой-ой-ой! - всплеснула руками Людмила Васильевна. - Арнольд! Откуда же я могу знать, где бродит этот твой Соломатин?

– Вам обо всем ведомо, Людмила Васильевна! Вы же не просто кассирша! - заявил пройдоха и будто бы ручку готов был целовать госпоже у кассового аппарата. - Богатырского вам здоровья, и чтобы расцветали все ваши яблони и груши! Только я не Арнольд. Мое имя Ардальон. Ардальон Полосухин. Впрочем, вы можете называть меня и Арнольдом. Или даже Альбертом. Имеете на это право.

И тут он повернулся ко мне и сказал:

– Кстати, профессор, я не только наверху был, но и внизу побегал и видел, как подполковник Игнатьев по известному в Камергерском делу ведет допрос красавицы Олёны Павлыш. И не допрос это вроде, а милая беседа…

Произнесено это Полосухиным было так, будто мы с ним были знакомы и не только знакомы, а имели доверительные отношения, и мне сейчас чрезвычайно важно было узнать о том, какие сведения раздобывал подполковник у несчастной девицы.

– Вряд ли он что-либо выведает у нее про Альбетова, - сказал Полосухин, но уже - в воздух, обо мне он моментально забыл и продолжил разговор с кассиршей.

А ввинтившаяся в Щель дама в красной каскетке-бейсболке, несмотря на зимнюю пору, яркая, но отчасти вульгарная (по моим старомодным понятиям) теребила вопросами Линикка и была недовольна тем, что он ее не узнает.

– Ну как же вы меня не узнаете? Я - Нина. Вы ведь тот самый Гном Центрального Телеграфа, который сидел тогда с Прокопьевым, - говорила дама.

– Это вы меня так назвали, - произнес Линикк, на настырную даму не глядя.

– Я - Нина! Уместнова. У меня тогда были плохие волосы, мне позвонили, я заревела, а Сергей Максимович предложил мне помощь.

– Я не помню, - сказал Линикк.

– И позже вы со мной разговаривали…

– Я не помню. Но теперь-то вам от меня что надо?

– Где сейчас Сергей Максимович Прокопьев?

– Вот тебе раз! - взглянул на Нину Линикк. - А я-то здесь при чем?

– Но как же ни при чем, если вы Гном Телеграфа?

– Оставьте все ваши наглости и фантазии при себе, - сказал Линикк. - Но, возможно, Прокопьев находится сейчас в поисковой экспедиции с мандатом эксперта Государственной комиссии.

– Любой мандат можно купить в подземном переходе! - вскричала Нина Уместнова.

– У Прокопьева в мандате подпись президента, - сказал Линикк.

– Уж подпись-то президента можно купить не только в подземном переходе! - подскочил к нашему столику Ардальон Полосухин. - И вы это знаете, профессор.

– Пошли вон! - не выдержал я. - Я для вас никакой не профессор!

– Ах-ах-ах! Батюшки! - принялся натирать пол пигашами пройдоха Полосухин. - Какие вы нежные и брезгливые! А нам, видите ли, с Ниночкой сообщают, что и Соломатин, и Прокопьев вне сфер нашей с Ниночкой досягаемости. А они нам немедленно потребны!

– Я вам не Ниночка! - возмутилась дама Уместнова. - И мне в каком-то Соломатине потребности нет!

– Была бы баба ранена, - шепотом произнес свирепый мужчина, восставший из сна, и обнял с нежностью плечи дамы Уместновой. - Вы успокойтесь. Сейчас придет мужик с бараниной. И все будет в наилучшем виде.

– Оставьте меня! - вскричала Уместнова. - Я не люблю баранину. Я сейчас вызову милицию!

– Ниночка! А как же шашлык? - спросил буревестник третьей силы.

– Да жрет она шашлык! Еще как! Особенно на халяву! - заявил Полосухин. - А милиция сюда не придет. Подполковник Игнатьев разговаривает с Олёной Павлыш в другом ярусе.

– На вас ее кровь!

– Истеричка! - подскочил Полосухин и левым пигашом сбил бейсболку Уместновой.

И сейчас же в тихонравной Щели начались вращения. Мне показалось, что я нахожусь внутри татлинской башни. Или даже на ребрах ее спирали. Возможно, Щель со всеми своими ярусами, нижними и верхними, и походила на Татлинское сооружение, но вряд ли оно имело привычки устраивать дебоши со вращением и уж тем более взвинчиваться в поднебесья. И прежде столики вблизи кассового аппарата будто бы совершали перемещения, но эти перемещения были как бы невидимо-деликатные и не создавали беспокойств и неприятностей посетителям Щели. Теперь же не только беспокойства с неудобствами возникли здесь, но и ощутимые страхи. «А не бочка ли эта керосиновая вертит нами?» - воскликнул книжный челнок Фридрих Малоротов. И многие, я в их числе, вспомнили о бочке. Естественно, вспомнили и о доме номер три, так и не вернувшемся из отсутствия. Пожалуй, лишь Арсений Линикк и кассирша Людмила Васильевна выглядели спокойными, и кассовый аппарат был расположен работать в настоящем режиме цен. Впрочем, и Людмилу Васильевну летавший над нею левый пигаш Ардальона Полосухина начал раздражать.

– Арнольд! - сказала она. - А обувь у тебя не мокрая? А то еще начнет капать на чеки.

– Ну что вы, Людмила Васильевна! - рассмеялся Полосухин. - И обувь у меня сухая. И я не Арнольд.